- Вот об этом поподробнее, – я не понимала, как противодействуют понятия защищать и личные симпатии.

Отвечать снова взялась Эля.

 - Ну, когда вы на лето уехали, все вроде хорошо было. А потом ты заболела. И все из-за него, – гневный взгляд на Юру. – Он на тебя медальон нацепил, который людям без инициированного дара даже трогать нельзя. Я вот до сих пор не могу понять, чем он думал – головой или каким-то другим местом, – подруга тяжело вздохнула. - Ты тогда еле выкарабкалась, а Юре и мне запретили к тебе приближаться. Так как слаба была, а мы, как магически нестабильные, могли спровоцировать ген ловца. Я вот лично при тебе всего один раз сорвалась. А этот…уже вообще себя сдерживать не может.

- Эля, давайте уже закончим рассказ. У меня голова раскалывается от избытка информации, сердце разрывается от тревоги за отца.  А я мечусь между дорогими и любимыми друзьями, которые пытаются утопить друг друга в моих глазах, – я пыталась воззвать к их совести.

 - Хорошо, так вот. Нам запретили приближаться, пока не восстановишься. Что-то там Серафима подшаманила, и ты подзабыла нас. Ну я со стороны наблюдала, что вы с Олегом встречаться начали и немного успокоилась, приглядеть значит за тобой было кому. Но когда в больнице встретились, поняла, что многоуважаемый Юрий опять вызывает твое нестабильное эмоциональное состояние, – Эля очень старалась говорить корректно, чем вызвала мою благодарную улыбку. – Ну я поехала к Серафиме (отца твоего не было как раз), и она разрешила вмешаться если вдруг что. И я искренне просто держалась рядом, пока многоуважаемый Юрий не начал переходить границы приличий. Вот тогда, ради твоего спокойствия и начала высказывать все, что о нем думаю. А вообще, вам вместе быть нельзя. Он - темный, на него все ловцы реагируют очень остро. Представляешь, что с этим твоим геном делается, когда Юра рядом?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Да-а-а, дела. Не зря значит Юра говорил, что мне рядом с ним плохо. И очень хотелось послушать про ключ из его уст, так как Эля всю ситуацию видимо не знает. Но на сегодня было достаточно. Ну, почти…

 - Юра, а память мне ты стирал? - интересно очень, это редкий дар или почти у каждого встречается.

 - Да. Кого-то ещё в твою тайну посвящать чревато, а из близкого окружения только я такой техникой владею и Николас.

 - Мммм, ну тогда, господа рассказчики и менталисты, поведайте мне о четвертой осечке, - какими глазами на меня смотрели, не передать.

 - Откуда? ...- Юра, казалось, был в шоке.

 - В лесу перед тем, как встретить Влада, вспомнила 4 интересных события. Без подробностей, просто образы.

 - Лер, это странно. И означает, что либо на тебя в лесу воздействовали, стараясь снять блоки (а значит знают кого прячет Николас), либо это твои какие-то особенности. Второе, конечно предпочтительней. Надо провести эксперимент.

 - Ты мне зубы не заговаривай. Что там за похищение? - докопаться до правды надо.

 - Подруга, помнишь мы с тобой убийцу ловили? - дождавшись моего кивка, Эля продолжила. - Ну вот окончание истории тебе подкорректировали. Да, там был реальный уголовник, при чем серийный. И мы его поймали! Точнее, сначала он нас, а потом Николас его.

Элька в своем репертуаре. Недаром значит мама так напряглась при упоминании о маньяке. Хорошо, что я всего этого не помню. И надеюсь воспоминания не вернутся. Наверняка же страшно было до чёртиков.

  - Так, все, спать! Завтра в школу некоторым, - Юра собирался уходить, но я его перехватила. Обняла крепко и намертво. Но он разжать руки даже не пытался. Было в этой его покорности что-то странное, будто он тоже со мной надолго прощается.

Навалилось разом все это черное, неприятное. Которое толкало куда-то. Только что там в конце - пропасть или решение проблем? Мне хотелось многое сказать Юре. Чтобы был осторожнее, не подставлялся зря и точно вернулся. Но слова застревали в горле, скапливаясь комом.

Поэтому я осмелела. Отбросив свойственное мне стеснение и неловкость, потянулсь вверх, прижимаясь к сомкнутым теплым губам. Переместила руки на шею, притягивая ближе, перебирая пальцами жеские волосы на затылке. Я постаралась вложить в одно прикосновение все, что испытывала - тревогу, страх и отчаянную нужду в нем.

Юра будто сжался весь, решая в уме - оттолкнуть или нет. А потом, судорожно вздохнув, ответил. И стало плевать на конфликтующую внутри нас магию, опасности, что подстерегали за каждым поворотом, присутствие на кухне Эли. Я не замечала времени, не чувствовала стыда, полностью растворившись в этом мгновении.

И лишь когда почувствовала на влажных щеках губы, собирающие слезы, сказала:

 - Мне не было плохо, - получилось глухо и надрывно.

 - И я очень не хочу, чтобы когда-нибудь стало, - Юра говорил искренне и серьезно.

 - Ты прекрасно понял о чем я. Идея держаться подальше и ограничить общение принадлежала тебе. И причина, что мне рядом с тобой плохо. Вот так я и говорю - сейчас все хорошо.

В ответ он стремительно наклонился ко мне, уже не жалея. Сдавил в сильных, жестких обьятиях, четко фиксируя, чтобы не вырвалась. Такой Юра по-настоящему пугал. С лица тут же слетело все юношеское, делая черты лица хищными, смазывая темной дымкой. Он выглядел теперь старше, не 18-летним парнем, а молодым мужчиной, который точно знал, чего хочет.

Было желание оттолкнуть и бежать. Так далеко, насколько он позволит. Но подсозание вопило: "Поздно. Не даст!" Юра сейчас был настоящим, четко осознавая, какое впечатление производит. Он намеренно сбросил маску, показывая на что я себя обрекаю.

Он впился в губы болезненно, будто наказывая, как тогда в лесу. Только вот и я вполне осознала ошибку. Поэтому не сопротивлялась сейчас, полностью открываясь его сокрушающей все барьеры страсти. Он застонал, поняв, что отвечаю, сместив руку на поясницу, стараясь прижать еще теснее.

Внутри меня блуждало тепло, захватывая волной все, куда доставало, скручиваясь где-то внизу. Пугающе,томительно и под конец - остро. Я чувствовала, как вокруг кружило нечто, желая заключить в кокон. Чужая сила, которая уже не хотела пугать и давить. Она ждала моего согласия, чтобы навсегда слиться.

Губы Юры действовали все настойчивее, язык продвигался глубже, вторя внешней силе. Руки, пробравшись под мягкую ткань пижамной кофты, жадно гладили обнаженную спину, скользя по разгоряченной коже.