Дул сильный мартовский ветер, было слишком холодно, чтобы работать в саду во время перерыва на обед или днем после чая, и это тоже усиливало чувство одиночества. Пару раз у Джули появлялось искушение позвонить Скотту, но она подавляла его. Зачем ему звонить? Он, правда, говорил, чтобы она звонила, если ей понадобится помощь. Но сейчас помощь ей не нужна. Ей нужно общение и еще нужен кто-то, о ком она могла бы заботиться и кто бы заботился о ней. Ей нужен сам Скотт.

В пятницу наверняка придет Рональд, подумала Джули. К этому времени он должен уже вернуться. Но прошел день, а Рональд не появился, и Джули решила, что он еще в Лондоне либо приехал слишком поздно и не решился позвонить. В субботу утром ей предстояло идти за покупками в деревню, и, боясь, что Рональд позвонит в ее отсутствие, Джули решила сама позвонить ему. Но потом передумала: она никогда не встречала миссис Кеннеди, и ее звонок может быть неправильно истолкован. Джули подождала до десяти часов и отправилась в магазин.

Прежде всего она зашла к зеленщику, а когда вышла, то, к своему удивлению, увидела Рональда в машине Валери Андерсон. Она прошла мимо, махнула ему рукой и улыбнулась. Рональд явно видел ее, но — странное дело! — ей показалось, что он решил не замечать ее, затем все-таки небрежно махнул рукой и повернулся к Валери, как будто Джули была случайной знакомой.

Удивившись и немного обидевшись, Джули пошла дальше. Валери и Рональд разговаривали так, словно были лучшими друзьями, о чем она и подумать не могла. И все же — почему он не позвонил? Джули зашла в мясной магазин, в булочную и уже направлялась домой, когда лицом к лицу столкнулась с Рональдом. Он остановился, но смотрел на нее так, будто видел впервые.

— Привет, Рон. Когда ты вернулся? — приветливо спросила Джули.

Рональд сунул руки в карманы.

— Вчера днем, — небрежно и коротко ответил он.

— Вчера днем? Тогда почему ты не зашел ко мне и даже не позвонил?

Его взгляд стал ледяным.

— Я был занят. Я думал, тебе это известно.

Джули удивленно посмотрела на него:

— Не понимаю, о чем ты, Рон. Ну ладно. Зайдешь попозже? Тогда и потолкуем.

— И у тебя хватает наглости это говорить?

Джули покраснела.

— В чем дело? Почему ты позволяешь себе разговаривать в таком тоне?..

— В таком тоне? А как бы тебе понравилось, если бы ты узнала, что за тобой охотится полиция? Никогда в жизни я не был так оскорблен и разочарован. Почти весь день вчера я пытался убедить некоего инспектора Рейнольдса, что не крал твои деньги, а теперь ты спрашиваешь, почему я не звонил. Будто ты этого не знала.

Его обвинения смутили Джули.

— Но, Рон, вполне естественно, что инспектор хотел поговорить с тобой. Он опрашивал всех, кто знал о деньгах: Скотта Монро, Джека Осборна, плотника…

Рональд презрительно рассмеялся:

— И не только их. Уверяю тебя, в деревне только об этом и говорят.

— В деревне?

— Ну да. Теперь все под подозрением. Полицейские побывали во всех коттеджах вдоль Блэксмит-Лейн. Даже зашли на ферму. Не знаю, что ты наговорила инспектору, но он чуть не надел на меня наручники.

— Я сказала ему только правду. Я даже…

— Правду! Он говорил так, будто я сбежал в Лондон со шкатулкой под мышкой.

— Обстоятельства и в самом деле были не в твою пользу — ты исчез на несколько дней сразу после ограбления. Ты должен это понимать.

— Ничего подобного. Я собирался в Лондон еще до того, как ты нашла деньги. И узнал, что тебя обокрали, только когда вернулся. Откуда бы я мог знать?

— Никто этого не говорит, и никто тебя не обвиняет. Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Ты ведь не единственный, кого допрашивали.

Но Рональд был непреклонен.

— Но я единственный, кто был с тобой в тот вечер. А что касается того, будто я принимаю все близко к сердцу, то должен тебе сказать: инспектор практически обвинил меня в том, что я привязал Бастера, потом пробрался в коттедж и украл деньги, пока ты отвязывала эту чертову собаку.

При этих словах Джули насторожилась.

— А правда, что случилось, когда ты ушел в тот вечер? — тихо спросила она.

Рональд сердито уставился на нее:

— А ты как думаешь? Проклятая собака умчалась в сад, а я пошел домой. Есть еще вопросы?

Джули вспыхнула от гнева, но сдержалась:

— Мне жаль, что ты так обижен, но постарайся понять: я не могла не сообщить о краже, а полиция всего лишь делает свою работу. Тебя никто не обвиняет, по крайней мере, я, и я сказала инспектору…

— Спасибо за доверие, — иронически проговорил он.

Джули беспомощно пожала плечами:

— Рон, ты ведешь себя как обиженный ребенок. И если тебе угодно упрямиться и дальше, я ничего не могу поделать.

Джули прошла мимо, надеясь, что Рон окликнет или догонит ее. Но он не сделал ни того, ни другого. Его поведение обескуражило ее. Она понимала, что он расстроен и негодует на инспектора Рейнольдса, если тот был не слишком тактичен, но почему он срывает зло на ней? Этого Джули понять не могла.

Разговор с Рональдом испортил ей весь день. Неужели все деревенские жители так сильно обеспокоены расспросами инспектора или только Рон и Валери? Джули не сомневалась, что о краже известно всем в деревне, но зачем переживать и волноваться, если ты не виновен? Что так задело Рональда?

Этот вопрос все время вертелся у нее в голове, но Джули не хотелось на него отвечать. И все же она невольно продолжала думать, что Рон мог привязать Бастера, проникнуть в коттедж и взять шкатулку, пока она была на улице. Он, единственный, точно знал, где она лежит.

Чтобы отогнать эти мысли, Джули принялась ожесточенно работать в саду. Нет, Рональд не мог пойти на такое, поэтому неудивительно, что он сердится. Будь он действительно виновен, то не стал бы уезжать — чтобы не возбуждать подозрений.

Джули работала в саду до темноты, готовя газон перед домом так, как прочитала в одном из журналов по садоводству: разровнять, разрыхлить и утрамбовать. Завтра, если будет хорошая погода, она разделит его на участки, тщательно взвесит семена и посадит их. Правда, в книге рекомендуют сажать цветы в апреле, а сейчас еще март. Но холодный ветер стих, стоит теплая, ясная погода. Посмотрим, что будет завтра.

Джули часто поглядывала в переулок, надеясь, что Рональд все-таки зайдет навестить ее. Ей просто не верилось, что они поссорились всерьез. Должен же он понять, что это не ее вина? Но и этот вечер Джули провела одна, поглядывая на часы и прислушиваясь к каждому звуку на улице.

Наконец она прошла в кабинет, где все еще стояло пианино дяди Уилли. Взяв с табурета ноты, она стала играть, как часто делала, когда одиночество наваливалось на нее особенно тяжелым грузом. Некоторые мелодии были слишком трудны, да и пианино нуждалось в настройке. Завтра, назло судьбе, она попросит Скотта прийти и передвинуть его, потом настроит и будет играть чаще.