Энри, назовем вас так, — «сканирующие». Бадди, похоже, тоже не простой. Не параноик, тут все понятно. Это хорошо, что мы на него вышли. Нужный человек. Поскольку Бадди, минимум один раз чувствовал, что его сканировали и это не твоя работа, то кто это был? Зачем кому-то знать, что думает Бадди, в момент подписания отказа от владения люсов? Первое что надо сделать — уточнить способности твоей Энди. Не ее ли тут дело? Да-да… понимаю — остановил возражения Лины Палач, — она почти твоя сестра и все такое. Но где гарантия, что она не попала под плохое влияние? Обещаю не рубать сплеча. Это было бы даже хорошо, если бы это была ее работа. Тогда все проще. Далее — разрабатывай Роузов. Насколько я помню, Такер Роуз из усыновленных инкубаторских. Не тут ли закопана говенная бомба? Понятно?

— Да — подтвердила Лина и Палач продолжил:

— Я же поеду к Первому. Он в центральном Доме хорового пения. Там, на молебне, праздник дня рождения Лонни Мартинеса оттачивают. Круглая дата, знаешь ли. Много людей съедется. Со всей Европы делегации будут. Ты понимаешь теперь, что в итоге может случиться? Понимаешь, как все серьезно?

— Да понимаю я, сама об этом думаю. Недавно смотрела списки прибывающих. Знаешь, там много инкубаторских. Очень много. Понятно, люди талантливые. Работают, как волки. Вот и пробиваются в руководство, заслуживают награды и поощрения. Может это просто совпадение, но… все ж… после сказанного Энри, на это «случайное стечение обстоятельств» следует обратить внимание.

— Обратим, обязательно обратим! Теперь на это надо заострить особое внимание, — согласился Палач и оба разошлись по своим машинам.

ВСТРЕЧА

После дежурства Энди не спалось. Само дежурство прошло без происшествий. В случае чрезвычайных ситуаций Энди привлекали к работе в машзале. Там она работала сотрудником средней квалификации. Каждый работник Инкубатора имел минимум две профессии и каждый год вынужден был сдавать экзамены по обеим. Принимала экзамены программа, установленная на центральном компьютере. Она управлял многим в Инкубаторе и между собой ее называли «мозг». Иногда даже замечали, что некоторые проекты усовершенствования оборудования и процессов инкубатора, всплывали как-бы из неоткуда. Внезапно, какому-то должностному лицу, приходила на подпись только что распечатанная кипа бумаги (а в Инкубаторе до сих пор используют бумагу, а не электронные письма с такими же подписями). Лицо эту кипу подписывало, как уже изученную в электронном виде. Далее «кипа» опускалась вниз по должностной лестнице. Снова изучалась и утверждалась, как «годные к реализации проекты». Закупалось оборудование (иногда заграницей и с ухищрениями). Все монтировалось, запускалось, проверялось в специальной лаборатории, внедрялось и далее успешно работало. В результате такого усовершенствования выяснялось, что люди на определенных местах Инкубатора уже не нужны. Или же просто повышалась надежность процессов. Результат — на лицо. Все работает и приносит пользу. Надо назначать премию. Премия еще никому не помешала. Ищут инициатора начала разработки проблемы (при чем уже успешно решенной) — а его нет. Проект как-бы «всплыл» из ниоткуда. Он, внезапно и незаметно, появился в кипе бумаг и электронных папок. Уже полностью разработанным и готовым к реализации. В таких случаях, вся премия, положенная инициатору разработки направления, «разливалась» поставившим подписи. И, естественно, такие просто «молчали в тряпочку». Ходили и гордились своей прозорливостью. Каждый из них «строил умное лицо», показывая, что это он все придумал и молчит, скромничает. Такой, мол, я герой! Даже бумажки нужной не написал. Мне для друзей и денег не жалко. Но другие сотрудники между собой шутили: «Это «мозг» сам по себе все выдал». Смеялись, но некоторые после этого уходили в глубоких раздумьях.

Энди, не раз находила подобные несоответствия в документообороте. Электронные копии всегда «подчищались». На бумаге же это сделать не успевали или забывали про это вовсе. Во так и весели «нескладухи» в бумажных делах. Премию выплатили — а заявки на разработку направления нет. Раскопав и поняв кто и что должен написать, Энди шла к этим людям и совала под нос пример необходимой бумажки. Как ни странно, по требованиям HOLINP — 0001–0001 и HOLINP — 0003–0003, все такое необходимо было делать самолично, на бумаге и вручную. А написать рукой хоть пол листа — большая проблема. Людей низшей категории писать от руки даже не учат. Да и допущенные к более высокому уровню знаний, делают это с «напрягом» (но все же делают). Кстати, именно таким нехитрым экзаменом можно было рассортировать людей, по уровню допуска к знаниям. Неспособные нести «груз знаний» не умеют писать рукой, лишь печатают на клавиатуре. А если и пишут — то печатными буквами. Написанное прописными буквами читают, но с большим трудом. Среди способных нести «груз знаний» такое считается позорным. Фраза «Ты пишешь печатными буквами» — считается для них оскорблением. Из-за этого само-собой получилось, что вид прописных букв стал максимально отличаться от вида печатных. Люди вырисовывали буквам хитрые завитушки и прочие никому не нужные украшения. Рукописный текст усложнялся.

И так, после смены Энди маялась, ходя по дому. Ее мозг мучился и чего-то ждал. Ни хорошего, ни плохого, но какая-то интересная встреча должна была произойти. Кто-то к ней спешил. Энди даже начала угадывать то, что думает этот человек. Более того, Энди поняла, что это женщина и наконец догадалась какая. «Неужели это она? Та девочка, которая осталась на корабле?» — Энди точно знала, что на этом свете осталась только она. Мальчика уже не было.

И Энди и Энри давно выяснили свои способности. Давно поняли, что это не психическое заболевание. Да и мама с папой все проверили, задумались и выдали вердикт: «Молчите, если не хотите попасть на костер!» Сейчас, к спешащей к ней девочке, Энди посылала мысленные вопросы «Это ты?» — и получала все более ясный ответ — «Да, это я!» Энри не отвечал, значит он был далеко. Минимум километров за 5–6. А эта «девочка, оставшаяся на корабле» была все ближе и ближе. Энди вышла из своей комнаты в коридор и в это время зазвонил колокольчик у входной двери. Энди подбежала к двери и сразу открыла ее, даже не спрашивая «Кто там?», не смотря в глазок, она точно знала кто именно находится «там».

…Охрана Лины даже опешила. Как только зазвонил колокольчик, дверь отперлась, и Лина бросилась в объятия незнакомой им девушке. Не схватиться за оружие помешало только слишком уж близкое сходство Лины с этой девушкой и то, что она была в легком, коротком домашнем халате. Запрятать под таким невозможно даже само женское