— Но мы даже не знаем, что такое — все! Рассадин может отдать только часть, другие прибережет для будущего...

— Нет, — горько улыбнулся Станислав Викторович. — Свои грехи я знаю в полном объеме и индульгенцию выплатить готов лишь за все сразу. Посему, Вадим, давай возобновим с ним контакты, а пока они будут идти, прошу тебя найти человека, который решал бы вопросы безопасности Жени.

Панин кивнул:

— Там Коленька пока, но мы действительно разрываемся...

И тут зазвонил телефон. На связь вышел Гречихин:

— Вадим, важнейшее дело! Можно к тебе приехать?

— Ты не доедешь, обязательно влипнешь в какую-нибудь историю. — Он прикрыл трубку ладонью и обратился к шефу: — Есть один человек. Его можно использовать для подхвата, дней на пять, на неделю.

Тот кивнул:

— Заплатим столько, сколько скажешь.

— Тогда я прямо сейчас поеду с ним на встречу.

И вот уже Панин с Мишкой едут в сторону Чертаново, где проживает пассия шефа. Мишка рассказывает о встрече с Волиным.

— Сдал Ларису, представляешь? И сам же признался в этом. Ну не скотина?

— Спасибо хотя бы, что предупредил. Будем думать, как быть. А я тебе шабашку нашел, брат. Работы — на неделю, заплатить обещают нормально...

Вадим рассказывает, что за работенка предстоит, Мишка слушает, прикрыв глаза, чтоб ни на что не отвлекаться. Потом начинает говорить сам:

— Насчет Ларисы — с Андрюхой свяжись, у него есть координаты нашего дома отдыха, что на Рузе. Отправь ее отдыхать, туда никто из чужих не сунется.

— Хорошая мысль.

— Правда, сам Андрюха в нирване пребывает...

— Что так?

— Да накладка вышла с девочкой, которую ты ему в подарок посылал. Но это ничего. Теперь — по этой самой Евгении. Мне что нужно, командир: адрес Рассадина, есть ли у него дача, круг знакомств, кто на него пашет...

Панин резко сбавляет скорость, занимает правый ряд:

— Еще слово — и я тебя прямо здесь высажу, понял? Какие на хрен адреса и дачи?! Получил конкретное задание — вот его и выполняй! Будешь проявлять самодеятельность — иди в магазин картошку грузить.

Гречихин мог бы на такие слова и обидеться, но не обиделся: он хорошо знал командира. Потому сказал спокойно:

— Все заметано. Раз мелкая вспашка нужна — будет мелкая.

— Сил и средств для большего нет, — хмуро, чувствуя себя виновным за вспышку, уточнил Панин. — Ты о прописных истинах говоришь, но добро на их реализацию мне не дают. Потому ограничимся элементарным. Все, приехали.

Они остановились у нужного дома, к машине тотчас подошел Коленька.

— Вводи нашего друга в курс дела, — сказал ему Панин. — Мы только накоротке переговорили.

Мишка вылез из салона, Панин тронулся было с места, но потом сдал назад, подозвал Гречи-хина:

— Миш, еще раз очень прошу: не ищи на задницу приключений, ладно?

— Так здесь их и искать негде!

— Найдешь, была бы задница! Значит, так: пей с женщиной кофе, сопровождай ее в магазин, прогуливайся у подъезда. В общем, не стесняйся демонстрировать, что ты есть. И все!

Может, он еще бы что сказал, но засигналил грузовик, потребовал, чтоб Панин пропустил его на узкой дорожке. В доме шел ремонт, грузовик вез рулоны толя для перекрытия крыши. Вокруг было полно рабочих в оранжевых куртках.

Панин взмахнул рукой и уехал.

8

— Я тебя вот чего пригласил: думаю, нам как никогда надо держаться друг за друга. Ты не хочешь связываться с Паниным, я тоже не представляю, как его можно убрать.

Водитель Рассадина и Волин сидели за выносными столиками в парке у кафе, уже поели, попили кофе, рассчитались с официантом и вели теперь беседу, правда, совсем не праздную.

— Он, скорее, нас всех уберет, — сказал Волин.

Рядом с ними уселась развеселая компания, и они продолжили разговор, уже прохаживаясь по плохо освещенным аллеям.

— Но Константин Евгеньевич все же наш кормилец, и он требует...

— Пошел он к черту, этот Рассадин! На нем белый свет клином не сошелся, лично я найду себе работу.

Водитель вздыхает, потом неожиданно резко меняет тему:

— А хочешь, покажу, где белка живет? — Он сворачивает на тропу, ведущую в глубь парка. — Я для нее фундучных орешков припас, держи, покормим.

Волин нехотя берет орехи, идет вслед за напарником. Тропа оборвалась, здесь темно, трудно что-то рассмотреть, но водитель уверенно тычет пальцем в крону дерева:

— Вон, видишь? Иди сюда, отсюда лучше видно.

Волин подходит к дереву, водитель оказывается за его спиной, вытаскивает пистолет, направляет его в затылок бывшему спецназовцу.

Но Волин знал, что от этого типа можно ожидать всего. Он резко пригнулся, ударил ногой по руке с пистолетом, поймал взлетевший вверх ствол и тут же рукояткой стукнул водителя по виску. Тот упал, не сразу стал подниматься на колени, обхватил голову руками.

— Спиной ко мне! — приказал Волин.

Водитель беспрекословно повернулся, зажмурил глаза, ожидая выстрела в затылок.

Волин же и не думал стрелять. Он вынул из пистолета магазин, а само оружие бросил в сторону, в высокую траву. Услышав чьи-то шаги по тропе, неслышно отступил, растворился в темноте.

По тропе же шел парень, на ходу расстегивая ширинку — видно, пива много выпил. Сделал бы он свое дело и ушел, но тут почти рядом с собой, за толстым стволом дерева, услышал чей-то голос:

— Я клянусь! Никогда в жизни... Не стреляй!

Парень затоптался, мало что понимая, глядя

на темный силуэт стоявшего на коленях мужика. А тот продолжал:

— Хочешь, денег дам? У меня есть, я скопил. Дам и исчезну.

— А чего мы такие добрые? — спросил парень.

Водитель был до того напряжен, что не уловил разницу голосов.

— Не надо издеваться! Жить хочу.

— Ну, если так, давай.

Водитель только теперь что-то начал соображать, повернулся, увидел незнакомца, схватился с колен. Глаза его сузились, стали злыми, сжались кулаки... Но женский голос спросил поблизости: «Ты скоро там?» И водитель, как и ранее Волин, зашагал за деревья.

1

Рассадина, человека, всегда уверенного в себе, сейчас трудно было узнать. Последние дни шли совсем не так, как он хотел. То ли жизнь в России изменилась, а он воспринял ее по-старому, то ли постарел и перестал мышей ловить, то ли вообще не за свое дело взялся... Но отступать поздно, игра идет большая, в нее вложены последние средства.