— Я часто обновляю лифты старых моделей, но этот в великолепном состоянии, прямо как новенький!

Дипак снял фуражку, словно собирался почтить память механизма, за которым столько лет благоговейно ухаживал. «Конечно, лифт как новенький, дурень ты этакий! — подумал он. — Не зря же о нем заботились, как о собственном ребенке!»

— И не жалко вам? — спросил Хорхе Сантос. — Когда закончим работу, выпишем вам новый сертификат, и тогда назад уже ничего не вернуть.

— Вы меня спрашиваете? — ехидно осведомился Дипак.

— Занимайтесь своим делом, — сухо отрезал Грумлат.

— Сегодня к вечеру, наверно, закончим, — заявил Сантос, что-то прикинув в уме.

— От чего это зависит? — спросил Грумлат.

— От вас. При таком безупречном состоянии механизма нам только и придется, что смонтировать электрическое реле и кнопочный пульт в кабине. Если установить его на место рычага, все получится быстро. Ну а если вы предпочитаете сохранить медную ручку, мы будем ковырять стенку с другой стороны от решетки, а на это уйдет лишний день.

— Зачем ее сохранять? От нее же не будет никакого проку! Или я ошибаюсь?

— Мало ли! Некоторые привязаны к старине, считают ее элегантной.

— Моя жена именно такая, — бросил Дипак.

— Мы против лишних расходов. Так что открутите ручку и отдайте ее Дипаку. Это будет славный сувенир, мы с радостью ему его преподнесем.

Напарник Сантоса, до того молча копавшийся в двух картонных коробках, выпрямился.

— Есть одна небольшая проблема, — сообщил он.

— Какая еще проблема? — нахмурился Грумлат.

— Тут вот какое дело, — произнес второй мастер, у которого на бейдже значилось: «Эрнест Павлович». — Лифт-то у вас сохранился на удивление хорошо, чего не скажешь о деталях. Я их только что проверил. Не хочется вас огорчать, но они никуда не годятся.

— То есть как не годятся? — обмер Грумлат.

— Заржавели, окислились, если так будет понятнее… Одно слово — хлам. Их нельзя устанавливать.

— Что вы несете, они совсем новые! — возмутился Грумлат. — Он лежали тщательно упакованные с того дня, как мы их приобрели.

— Сомнительно. Коробки были плохо закрыты, вот, полюбуйтесь: ставя их под эти трубы, кто-то порвал упаковку.

Грумлат сделался красным как рак. Видя, что Дипак, наоборот, повеселел, он взял себя в руки.

— Разве нельзя привести их в порядок, почистить?

— Ничего не выйдет, сырость сделала свое дело, — покачал головой монтер, показывая электрические детали, покрытые белым налетом. — Им место на помойке. Придется приобретать новый комплект.

— Так приобретите! Мы оплатим. Одна нога здесь, другая там!

Мастера насмешливо переглянулись.

— Думаете, они всегда есть в наличии? Такая редкость делается на заказ, вытачивается, проверяется в мастерской…

— Сколько на все это уйдет времени? — испуганно спросил бухгалтер.

— Самое меньшее — от двенадцати до шестнадцати недель. Плюс время на доставку из Англии.

— Из Англии?!

— Единственная фирма, делающая такие штуковины, находится под Бирмингемом. Уверяю вас, это очень серьезные люди. Очень жаль, но пока что нам здесь делать нечего. Я постараюсь поскорее прислать вам новую смету.

Не только Грумлат наблюдал из окна за мастерами. Видя, как, проведя в здании полчаса, они садятся в свой фургон, Хлоя поняла, что ее план сработал. Оставалось убедиться, что преступление получилось идеальным, как она спланировала.

— Не стойте тут как истукан! Что, довольны? Похоже, ваши услуги будут нам необходимы дольше, чем предполагалось, — прошипел бухгалтер.

— От двенадцати до шестнадцати недель, а еще время на доставку…

— Догадываюсь, какое удовольствие вам доставляет вся эта ситуация!

— Чему я должен радоваться? С завтрашнего дня у меня не будет работы.

— Официально я вас еще не увольнял.

— Уволили, вчера.

— Не забывайтесь, Дипак, если вы хотите получить компенсацию, советую со мной не хитрить.

— Согласно моему контракту, я здесь работаю еще полтора года. При увольнении мы получаем компенсацию в размере годовой зарплаты: у Риверы равные со мной права. Либо вы подтверждаете все это письменно, либо начиная с субботы все днем и ночью ходят по лестнице.

— Как вы смеете меня шантажировать после всего того, что я для вас сделал?

— Мистер Грумлат, я десять лет вожу вас в своем лифте и ни разу не проявлял к вам неуважения. Будьте любезны отвечать мне тем же. У вас есть время до завтрашнего дня, чтобы вручить мне документ с подписями собственников. Мое рабочее время заканчивается в семь пятнадцать вечера. Слово «заканчивается» следует понимать однозначно.

Отчеканив это, Дипак стал подниматься по лестнице, оставив бухгалтера негодовать в подвале.

— А что будет ночью? Как нам быть с ночной сменой? И что скажет Бронштейн, когда узнает, что его дочери придется…

Дипак остановился на ступеньке:

— Оставьте Бронштейнов в покое, они сами скажут, что сочтут нужным. А проблему ночной смены я улажу, как только получу от вас письмо.

Дипак дождался, пока бухгалтер запрется у себя. В кои-то веки его утро состояло не столько из спусков, сколько из подъемов.

В десять часов у него завибрировал телефон. Хлоя ждала его у себя на лестничной площадке.

— Славный денек, не правда ли?

— Чудесный, мисс, хотя днем обещали дождь.

— Тем лучше, тротуары будут чище.

— Желаете спуститься или продолжим обсуждать погоду здесь?

Она заехала в лифт, Дипак задвинул решетку. До четвертого этажа он хранил молчание.

— Что вас так обрадовало сегодня утром? — не выдержал он, когда они подъезжали к третьему.

— Я всегда радостная, — заверила она его на втором.

В холле Дипак обогнал Хлою и проводил ее на улицу.

— Поймать вам такси?

— Благодарю, сегодня не надо. Станция метро «Кристофер-стрит» находится в десяти минутах отсюда, студия звукозаписи расположена на линии номер один, пересаживаться не придется. Не беспокойтесь за меня, как сказал бы Лазарь…

Дипак проводил ее взглядом, восхищаясь тем, как энергично она управляет своим креслом, и испытывая смутные подозрения.

Отправка этого письма стала для Грумлата одним из самых унизительных эпизодов в его карьере. Сочиняя электронное послание, он взвешивал каждое слово, особо упирая на то, что никто, даже он сам, не мог предвидеть, что монтажный комплект для автоматизации лифта подвергнется порче. Обстоятельно изложив факты, он не упомянул о требованиях Дипака. Когда текст был готов, он перечитал его и дал себе слово найти способ не выполнять обещание, вырванное у него едва ли не силой. Потом он щелкнул мышкой, и письмо ушло к адресатам.