— Тогда они его просто убили, — заметила Боудика.

В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Потом Абрахам сказал:

— Не обязательно. Хотя, судя по тому, что говорят о матери нового императора, учитывая, что она была женой Клавдия, это более чем возможно. Правда, в знак уважения к следующему в династии римляне нередко чеканят новые монеты еще при жизни старого императора, хотя и не зовут «императором» его наследника. Но наместники в провинциях могут рисковать своей карьерой и даже жизнью, чеканя монеты с изображением того, кого хотят видеть следующим правителем. Конечно, если они ошибутся, их ставленника могут отравить. Если же он не сможет стать правителем, то и сами они не протянут долго. Что же касается Нерона, то я был в Риме и видел его. Из всех родичей Юлия, Августа и Ливии он менее всего мог бы стать императором. Он толст и туп, и совсем не нравится людям. Нет, — закончил Абрахам, — это не работа Нерона. Он — мальчишка. Это — дело рук его матери, Агриппины.

— Да, похоже, это работа жены императора, — согласился король.

— Агриппина — само зло, — прошептал Абрахам. — Она опасна, как и ее бабка Ливия. — Он грустно улыбнулся и тихо добавил: — Ее можно просто назвать змеей…

Прасутаг слушал и размышлял, как все это может отразиться на жизни его народа.

— Как ты думаешь, — спросил он, — будет ли разница между старым императором и новым в отношении Британии?

Абрахам пожал плечами:

— В любом случае покажет только время. Император Калигула начал свое правление очень хорошо, а потом превратился в монстра. Клавдий начал как идиот, а закончил мудро и достойно, по крайней мере, уже тем, что не приговаривал к смерти всех, кого не любили его жены. Этот же — еще почти мальчишка, и мы не можем предсказать, что будет делать он. Но его советники, и особенно мать, — вне всякого сомнения, будут его направлять.

— Кто его советники? — спросила Боудика.

— Один очень умен и безмерно богат с тех пор, как вернулся из ссылки. Его имя — Луций Сенека, он философ и учитель Нерона. Второго зовут Афраний Бурр, он был командующим преторианской гвардией, это один из самых добродетельных и честных людей. Я встречал их обоих, когда был в Риме. Сенека изворотлив, и нужно опасаться каждого его слова, а вот Бурр — полная ему противоположность: он солдат и не любит всего, что не говорится открыто. Вот почему, наверное, Агриппина выбрала их обоих в советники Нерону: ни один из них не сможет серьезно повлиять на другого. Ограничение и равновесие, моя госпожа, ограничение и равновесие…

Обдумав услышанное, Боудика сказала:

— Нам придется отправить посольство в Рим, чтобы засвидетельствовать наше уважение императору Нерону. А что еще нам следует сделать, Абрахам?

Иудей улыбнулся и встал:

— Посольство — это хорошая мысль, моя госпожа. Пошлите подарки и поздравления. Лесть — та монета, с помощью которой разбогатели многие римляне… Однако уже поздно, а я — старый человек. Если мои господа простят меня, мне нужно завтра покинуть ваш прекрасный дом задолго до рассвета, чтобы застать утренний прилив. Да, я думаю, что отправить посольство в Рим — хорошая мысль. Но осмелюсь посоветовать: до выражения почтения к новому императору вам следует выказать почтение истинной власти, находящейся за троном, — Агриппине.

Они проводили его взглядами и еще минуту сидели в размышлении. Затем Боудика тихо произнесла:

— Я думаю, тебе стоит послать Кассия. Он хорошо представит нас в Риме. Да, Кассию следует стать нашим послом.

Прасутаг посмотрел на нее с удивлением:

— Но, я думал, ты злишься на него из-за того, как он ведет себя с тобой.

Боудика пожала плечами:

— Пришло время ему покинуть земли иценов и найти свой путь. Путешествие в Рим и взгляд на огромный мир будут ему только на пользу. А нам — нужен отдых от него.

Прасутаг улыбнулся и пожал ее руку:

— У тебя мудрая душа. Посольство очень важно. А что до Кассия… Он либо утонет, либо научится плавать, — закончил он. И не понял, почему Боудика вдруг рассмеялась.

Прошла лишь неделя, и уже все бритты были взбудоражены новостью о смене императора. Немногие обладали такой же дальновидностью и мудростью, как Абрахам, но все правители поняли необходимость послать представителей в Рим, чтобы выразить свое уважение новому правителю мира. Многие верили, что после смерти старого императора, покорителя Британии — новый, молодой — проявит иное отношение к провинциям. Волновались все земли, бритты надеялись на уменьшение непомерных налогов и выплат, на прекращение увода мужчин, женщин и детей в рабство.

Настало время прощания с Кассием. И в этот день на королевскую виллу явились трое друидов. Их уже редко можно было встретить на востоке Британии, почти все оставшиеся в живых бежали на запад страны и на остров Англси и посылали оттуда проклятия тем правителям, которые заключили мир с римлянами и отвернулись от традиций предков.

Прасутаг не чувствовал к друидам ничего, кроме презрения. Никогда не веривший в силу их заклинаний или зелий и в присутствие в их священных лесах духов, он легко обратился к римским богам, найдя гораздо более удобным видеть статую, которая показывала, как выглядит бог, чем верить в каких-то невидимых духов. Когда он был еще ребенком и ему сказали, что боги обитают в деревьях, воздухе и воде, он очень внимательно повсюду посмотрел, но не нашел ни одного. Боги римлян тоже были королю малоинтересны, но друиды наотрез отказывались признавать присутствие каких-то иных богов, и это Прасутаг посчитал высокомерием.

Боудика, напротив, искренне верила в древних богов, о которых рассказывали друиды, и, несмотря на удивление Прасутага, всегда находила время, чтобы отправиться в священную рощу и помолиться им или же принести маленькие жертвы. Она, как и ее муж, внешне приняла римских богов, но втайне признавала особую силу и превосходство древних духов над новыми богами римлян. И теперь она была рада, хоть и удивлена появлением друидов в дверях своего дома. Прасутаг же был отнюдь не в восторге. Однако и он, отдавая дань уважения, приветствовал гостей.

Поев и немного отдохнув, трое пришельцев потребовали немедленного разговора с королем и королевой иценов. Когда они вошли в атрий,[13]где король и королева принимали послов, и увидели на стенах римские фрески, на их лицах отразилось сильнейшее отвращение. Сами они были в белых одеяниях, украшенных ветками вяза, листьями дуба и омелы, волосы их были собраны в высокие пучки и пропитаны известью. Но это не смутило Прасутага. Он предложил им сесть.

— Где здесь бритты?! — вопросил старший друид.

Его тон уязвил Прасутага, и он с достоинством ответил:

— Вы говорите с королем и королевой самого влиятельного королевства Британии. Зачем вы явились, друиды?

— Чтобы найти истинных бриттов! Найти, где скрыто сердце Британии, а не ее разум. Чтобы найти дух Британии или убедиться, что он навсегда унесся на запад, где и ныне живут истинные его хранители. О, Прасутаг! О, Боудика! Как могли вы настолько поддаться врагу?