Погода тем утром вполне соответствовала настроению Джеймса Мэннеринга. Из-за линии горизонта на небо вползали грозовые облака, распространяя над торфяниками странную давящую атмосферу, прибрежная полоса была окутана пеленой тумана. Воздух был сырым и промозглым, и Домине съежилась в седле — толстый свитер, натянутый поверх старой футболки Мелани, не спасал от холода.

Наконец Джеймс нарушил молчание:

— Останови лошадь. Здесь есть укрытие, которое я нашел однажды, будучи ребенком. Там сухо, нет ветра, и мы сможем спокойно поговорить.

Домине заколебалась, но он уже спрыгнул на землю, и ей пришлось последовать его примеру. Они стояли у подножия крутого склона, и Джеймс взял коня под уздцы и провел его под нависавшую над вересковым ковром каменную глыбу. Домине двинулась за ним и, к своему удивлению, обнаружила под глыбой подобие пещеры, в которую вел узкий проход, скрытый подлеском и колючим кустарником. Джеймс уже привязал свою лошадь к пробивавшемуся сквозь камни деревцу, и Домине прикрепила поводья Роузи рядом. Сквозь зияющий провал пещеры она могла видеть, что далее не было никаких потаенных углублений, просто сводчатая стена из камня.

Джеймс извлек из кармана пачку сигарет и прикурил, не спуская внимательных глаз с Домине. Девушка нервно переминалась с ноги на ногу. Она чувствовала себя так, словно что-то натворила и ее вызвали в кабинет настоятельницы монастыря Святых Сестер — у Джеймса Мэннеринга сейчас было точно такое же суровое выражение лица и во взгляде читалось порицание. Он молча курил, не торопясь сообщить ей, о чем собирался поговорить, и наконец Домине не выдержала:

— Вы хотели мне что-то сказать? Давайте покончим с этим побыстрее, здесь очень неуютно. Если вы собираетесь и дальше унижать меня, почему бы вам не начать прямо сейчас?

Его глаза потемнели.

— Прекрати разговаривать со мной так, словно я твой враг! — раздраженно воскликнул он. — Что с тобой случилось? Когда я привез тебя сюда, мы могли, по крайней мере, мирно общаться друг с другом.

Домине сердито пнула ногой камень.

— Вы сами говорили, что мужчины и женщины всегда были противниками, помните?

Он улыбнулся:

— Ты выдергиваешь мои слова из контекста. Наши с тобой отношения отличаются от тех, что бывают между мужчиной и женщиной!

— Ах, ну конечно! — выкрикнула Домине. — Я на мгновение забыла, с кем разговариваю! Пока вас не было в «Грей-Уитчиз», я убрала все игрушки. Теперь мне снова придется их достать! — Она опустила голову, и ее плечи поникли. — Ну почему вы заставляете меня произносить подобные вещи? Вы никогда не будете обращаться со мной как с равной! — обреченно выдохнула она.

Мэннеринг наблюдал за выражением ее лица.

— Ну почему же? Когда ты прекратишь вести себя как ребенок, я буду обращаться с тобой как с взрослой.

Глаза Домине сверкали, но она не вымолвила ни слова, и он продолжил:

— Я хотел поговорить с тобой о Лючии.

Ну вот, опять то же самое — оставаясь с ним наедине, она ждала, что произойдет что-то очень важное, но каждый раз ее уделом становилось разочарование.

— Что ты думаешь о ней? — поинтересовался Мэннеринг.

Домине встрепенулась:

— Разве мое мнение имеет какое-то значение?

Джеймс нахмурился, но не отреагировал на этот выпад.

— Лючия собирается остаться в «Грей-Уитчиз». Так что прошу любить и жаловать.

Домине наморщила нос.

— Я не персонаж вашей пьесы, — ехидно заметила она. — И не могу полюбить человека только потому, что вы этого хотите.

Джеймс с видимым усилием сохранял самообладание.

— Из этого замечания я делаю вывод, что она не понравилась тебе, — сухо произнес он. — И ты была невежлива с ней прошлым вечером, мало того, что ушла, так еще и не пожелала ей спокойной ночи.

Домине покраснела.

— Мне казалось, вы не хотели, чтобы я мешала вам, — резко возразила она.

Джеймс бросил окурок на землю и раздавил его каблуком. Домине водила пальцем по острому краю камня у входа в пещеру.

— Можно задать вам вопрос?

— Если хочешь. Но ответить не обещаю.

— Зачем вы привезли ее сюда?

Он привычным жестом прошелся рукой по волосам.

— Она же говорила тебе, что журналисты ей проходу не дают.

— И вы ее пожалели?

— Что-то в этом роде.

— Как трогательно! — Теперь в голосе Домине звучала откровенная насмешка. — Да о вас в газетах писать надо: Джеймс Мэннеринг, преуспевающий драматург, спасает еще одну девицу в отчаянии. Всего шесть месяцев назад он предложил кров осиротевшей воспитаннице его… — Она запнулась, но гнев пересилил страх. — Что мы расскажем почтеннейшей публике о ваших взаимоотношениях с дедушкой Генри?

— Ты… маленькая негодяйка! — Он одним прыжком оказался возле нее и, мертвой хваткой сжав запястье, притянул девушку к себе. — На этот раз я выполню обещание задать тебе трепку!

— Только попробуйте! — словно провоцируя его, выкрикнула она и похолодела от ужаса, когда он потащил ее в глубь пещеры к широкому и плоскому осколку скалы.

Перекинув девушку через колено, он несколько раз довольно болезненно шлепнул ее. Парализованная страхом и унижением, Домине ничего не могла с этим поделать — да и вряд ли она сумела бы вырваться из его железных рук. Когда он наконец поставил ее на ноги, она готова была разрыдаться от обиды и отчаяния.

— Вы… вы… з-зверь! — заикаясь, выдавила она, пытаясь привести в порядок помятую одежду. — О, как… как вы могли?

Мэннеринг тоже встал, мрачно глядя на нее сверху вниз.

— Ты сама напросилась, — свирепо прошипел он, но в его глазах Домине заметила беспокойство. — Прости, если я причинил тебе боль, но надо было дать тебе понять…

— Что понять? — Ее голос сорвался. — Что я нахожусь на вашем иждивении и вы можете делать со мной все, что вам заблагорассудится? Что вы можете бить меня, если вам захочется?

— Я не бил тебя! — взбешенно возразил он. — Я просто применил полезное наказание!

— Полезное наказание! — передразнила Домине. — А вы бы сделали то же самое с Лючией Марчинелло, если бы она посмела дерзить вам? Или с Ивонн Парк? Или, может быть, с Мелани? — Она подошла ближе, презрительно глядя ему в глаза. — Ах, ну да, я забыла, что все они — жертвы фатальной привлекательности Мэннеринга и не станут вести себя с вами как невоспитанные малолетки! Какие способы женщина, подобная Лючии Марчинелло, использует, чтобы убедить вас принять ее точку зрения? Я понимаю, что мои действия довольно неопытны и наивны и я опрометчиво говорю то, что думаю, не следя за языком, но должны быть способы…

— Я предупреждаю тебя, Домине… — начал он.

— Предупреждаете о чем? — Она смахнула слезы, горевшие в уголках глаз. — Каким еще наказанием вы можете меня напугать? Вы сделали все, что было в ваших силах. Хотя нет — вы могли бы конфисковать мою новую одежду конечно же или запретить мне покидать свою комнату, но…