Входя в дом, Джек услышал, как звонит телефон, и хотел проигнорировать входящий вызов, зная, что названивает свояченица, Дебра, – младшая сестра Лизы, которая не общалась с ним уже три дня. Явно решила за ним присматривать. Но он-то не нуждается ни в чьем контроле, поскольку отлично живет сам по себе.

Положив пакет с еще теплым багетом из деревенской пекарни на столешницу, Джек однако снял телефонную трубку:

– Коннолли слушает. – Он до последнего надеялся, что на проводе какой-нибудь торговец, предлагающий товары по телефону. Но надежды рухнули, когда он услышал голос Дебры Каррик.

– Зачем ты отключаешь мобильный телефон? Я звонила тебе один раз вчера и сегодня два раза, а ты недоступен.

– И тебе доброе утро. Я что, должен повсюду таскать с собой мобильник? Сомневаюсь, что у тебя что-то срочное.

– Откуда ты знаешь? А вдруг с тобой что-нибудь случится. Например, вывалишься из своей дурацкой лодки, а у тебя не будет средства связи.

– Если я вывалюсь из лодки, телефон в воде все равно работать не будет.

– У тебя на все готов ответ, Джек. Меня интересует, когда ты вернешься домой. Мать беспокоится о тебе.

Да уж, по поводу последнего она не врет. Однако его родители, братья и сестры давно не задают ему подобных вопросов, смирившись с тем, что он живет далеко от семьи. И он рад, что обосновался на безлюдном побережье Нортумберленда.

– Мой дом здесь, – гордо заявил он, оглядывая большую кухню в деревенском стиле.

Когда он купил Линдисфарн-Хаус, тот пребывал в плачевном состоянии. Зато после нескольких месяцев ремонта, во время которого Джеку пришлось жить среди чемоданов и картонных коробок, Линдисфарн-Хаус стал уютным и элегантным жилищем. Идеальное убежище, где можно неспешно подумать, как жить дальше.

– Шутишь? Джек, ты успешный архитектор. И пусть унаследовал эти деньги, но ты не должен околачиваться в богом забытом уголке Англии!

– Ротбурн не заброшенный уголок, не более отдаленный, чем Килфени. Мне нужно было уехать из Ирландии, Деб. Я думал, ты это понимаешь.

– Ну, мне кажется, понимаю. Я уверена, что смерть твоей бабушки стала последней каплей. Тем не менее твоя семья здесь. И друзья. Мы скучаем по тебе, ты же знаешь.

– Да, знаю. – Джек начинал терять терпение. – Послушай, я должен идти. – Он поморщился от собственной лжи. – Кто-то звонит в дверь.

Повесив трубку, он уперся руками в холодную столешницу и глубоко вздохнул, убеждая себя, что Дебра не виновата. Она неплохой человек, просто всякий раз, слыша ее голос, он думает о Лизе.

– Она влюблена в тебя, ты же знаешь.

Подняв голову, Джек увидел Лизу. Она сидела на краю стола и рассматривала свои ногти. На ней были укороченные брюки и шелковая блузка – как в прошлый раз, когда они виделись. На пальцах ее правой ноги висела туфелька на высоком каблуке.

Джек на секунду закрыл глаза и выпрямился:

– Ты этого не знаешь.

Лиза подняла голову и встретила его задумчивый взгляд:

– О, я знаю. Деб влюблена в тебя много лет. С тех пор, как я впервые привела тебя домой, чтобы познакомить с отцом.

Джек отвернулся и взял купленный багет. Потом включил кофейник и достал из холодильника сливочное масло. Отрезав большой ломоть хлеба, намазал его толстым слоем масла. Заставил себя съесть все это. Ему не нравилось, что Лиза за ним наблюдает.

– Ты вернешься в Ирландию?

Лиза был настойчива. Джек презирал себя за то, что уступает ей, но все равно повернул голову. Она по-прежнему сидела на кухонном столе. По опыту Джек знал, что Лиза может исчезнуть в любой момент. Правда, сегодня, по-видимому, решила помучить его. Он небрежно пожал плечами:

– А что? Тебе тоже не нравится Нортумберленд?

– Просто хочу, чтобы ты был счастлив. Потому я и здесь.

– В самом деле?

Джек был настроен скептически, полагая, будто она делает все, чтобы люди считали его сумасшедшим. Ведь он разговаривает с умершей!

Лица коснулся ветерок. В следующий раз, когда он посмотрел на стол, Лиза исчезла. Бесследно. Даже слабого аромата ее духов не осталось. Ничего, что доказывало бы вменяемость Джека.

Поначалу он действительно решил, что свихнулся, коль скоро видит Лизу наяву. Пошел к врачу, тот, в свою очередь, направил его к психиатру. Психиатр пришел к выводу, что Джек просто сильно горюет. Лизу не видит никто, кроме него. Джек согласился с тем, что психиатр, пожалуй, прав. А она продолжала являться ему с перерывом в несколько дней, а иногда недель. Он привык к ее визитам, они перестали волновать. К тому же он ни разу не почувствовал, что Лиза хочет ему навредить, хотя при жизни казалась изворотливой и капризной.

Джек насупился и прошел с кружкой кофе в залитую солнцем гостиную, большую комнату с высокими потолками и мебелью из темного дуба и кожи. Светлые стены контрастировали с арочными балками на потолке и высокими окнами с видом на побережье сине-серого Северного моря.

В оконной нише стояло кожаное кресло-качалка, в которое уселся Джек, положив ноги в ботинках на подоконник. Еще нет девяти, весь день впереди, а он так ничего и не запланировал. Возможно, есть смысл выйти в море на «Оспрее». Он уже знал, что управление таким большим парусником потребует всех сил. Северное море даже в конце мая довольно опасно. Джек сомневался, хочется ли ему выходить в море. Он скорее с удовольствием пообщается с рыбаками, которые тоже облюбовали небольшую гавань. Ему не нужна компания. Да, он страдает от последствий аварии, в которой погибла жена, но он не самоубийца. И вообще, Лиза умерла почти два года назад. Пора смириться с потерей.

Впрочем, Джек смирился. Почти. За исключением тех случаев, когда Лиза приходила его помучить. Впервые она появилась примерно через месяц после похорон. Джек тогда был на ее могиле в Килфени. И вдруг понял, что она рядом. Он едва не поверил, что похоронил вместо нее другую женщину. Но нет, Лиза быстро его в этом разуверила. Хотя ее маленький спортивный автомобиль воспламенился от столкновения с бензовозом, да и анализы ДНК доказали, что это ее останки. Единственное, что не пострадало в катастрофе, – это ее туфля. Вероятно, поэтому она появляется сейчас перед ним именно в одной туфле. Приходит, дразнит. Она любила это делать в течение трех лет их брака. Джек нахмурился, допил кофе одним глотком и встал. Нельзя до конца жизни анализировать то, что произошло, или разговаривать с призраком.

Восемь часов спустя Джек уже не был таким мрачным. Утром он занимался мелким ремонтом кеча. День выдался прекрасный, дул слабый ветерок, поэтому Джек вышел в море.

К тому времени, когда вернулся в Линдисфарн-Хаус, утренние воспоминания рассеялись. У него было ведро моллюсков, купленных у рыбака, и свежая зелень. Он собирался приготовить на ужин салат из омаров.