— Уснул? — донесся до Летягина хозяйский голос.

Он поморгал, фокусируя взгляд. Котов поторопил его нетерпеливым жестом. Летягин наклонил бутылку и наполнил стакан до краев, расплескав на стол совсем немного.

— Секундочку, Никита Петрович. — Предупредительно выставив палец, он понюхал ломтик копченой лососины, но не съел, а положил обратно. — Заключительный номер, господа!

Рука со стаканом поднялась, голова запрокинулась. Глотать было не так уж трудно, потому что чувство торжества, переполняющее Летягина, было сильнее рвотного рефлекса. Скоро, очень скоро это рабство закончится. Мамай сделает черную работу, а Летягин займется организационной работой, документацией и финансами. Купит адвокатов, подмажет двух-трех нотариусов и приберет компанию к своим рукам. Как странно, что эта идея не приходила ему в голову раньше. Но, наверное, не зря говорят: всему свое время.

— Хороший был портвейн, — похвалил Летягин, утирая губы салфеткой. — Но сейчас мне срочно нужно прилечь, иначе я прямо здесь отрублюсь. — Он пьяно захохотал. — Ну и набрался я!

— Успеешь проспаться, — сказал ему Котов. — Давай сперва поговорим.

— Поговорим? Но у меня язык, того…

Летягин опять засмеялся. Его переполняла эйфория. Он казался себе настолько умным, настолько хитрым, что его не пугал цепкий, немигающий взгляд хозяина, устремленный на него.

Между тем Котов заметил это и насторожился. Он успел хорошо изучить своего коммерсанта на побегушках и не помнил, чтобы тот вел себя столь развязно в присутствии хозяина. Только ли спиртное было тому причиной? Пьяному, известно, море по колено, однако что-то в поведении Летягина отличалось от обычной хмельной бравады. И Котов рассчитывал очень скоро выяснить правду.

— Ты пока что просто слушай, — заговорил он, морща лоб, чтобы создать видимость, будто тщательно подбирает слова, делясь сокровенным. — Тут такая тема возникла… Короче, есть возможность за бугром закрепиться. Вот думаю, не свалить ли мне отсюда на время?

В глазах Летягина что-то мелькнуло, но что именно — не разобрать.

— Надолго? — спросил он, потупившись.

— Пока не решил точно, — сказал Котов. — Но, скорее всего, надолго. Капиталы легализовать пора, чтобы спокойно старость дожить.

— Вам о старости рано думать, Никита Петрович.

Это была просто дежурная фраза. Летягин произнес ее, пока что-то прикидывал про себя.

— О старости никогда не рано позаботиться, — наставительно сказал Котов, украдкой наблюдая за гостем. — Соломки подстелешь, мягче падать будет.

— Зачем вам падать. — Язык Летягина начал заплетаться, но сидел он пока прямо, не качался.

— Всяко в этой жизни бывает. Захочет какая-нибудь гнида сковырнуть…

Дрогнула летягинская рука, потянувшаяся за сыром, или это только показалось?

— Кто-то из своих, — с горечью произнес Котов. — Предают всегда свои, а не чужие.

— Это так. — На жующем лице Летягина не отражалось никаких эмоций, взгляд был туп и неподвижен.

— На тебя-то я положиться могу…

— Без воп… вопросов.

— Вот я покумекал и спросил себя. — Котов с удобством развалился в кресле, забросив ногу на ногу и соприкасаясь кончиками пальцев на уровне груди. — А не разделить ли мне бизнес? Сам-то я на две части не разорвусь, но бизнес…

Летягин поднял слегка плывущий взгляд.

— Разделить?

— Ага, — кивнул Котов. — Там и здесь. — Он направил два указательных пальца в противоположном направлении. — Оба принадлежат мне… — Пальцы уперлись в заросли на котовской груди. — Оба бизнеса мои, но управляются раздельно. Ты здесь, Олег, я там.

— А вместе делаем одно общее дело, — изрек Летягин, смутно догадываясь, что цитирует кого-то.

Вечер оказался неожиданно удачным. Сначала Летягин нашел способ избавиться от осточертевшего Котова и занять его место. Теперь сам Котов утверждает, что готов уступить трон. Не ловушка ли это? Согласишься и тем самым себя выдашь.

— О! — воскликнул Котов, наблюдая за гостем сквозь приопущенные веки, чтобы не выдать себя блеском глаз. — Хорошая формулировка.

— Нет, Ни… Никита Петрович. — Летягин энергично помотал головой, раскачиваясь вместе с нею всем корпусом. — Я сам не справлюсь. Мне руко… руководитель нужен. — Он икнул. — Я лучше на подхвате. Ик!

— Не прибедняйся, Олежка, не прибедняйся.

— Я не при… Ик! — Весь дернувшись, Летягин попытался сесть прямо, отчего принял какую-то скособоченную позу. — Не надо мне этого, Никита Петрович. Можно мне в туалет?

Он икал и заикался, но еще не был совершенно пьяным, каким хотел казаться. Котов ему не верил. Не мог Летягин отказаться от столь заманчивого предложения, тем более навеселе. Это означало, что у него имеется какой-то собственный резон. Из чего логически вытекали последующие выводы.

— Можно, — кивнул Котов. — Сам доберешься?

«Как только ты, братец, закончишь дела в поселке, я опять с тобой потолкую, — мысленно пообещал Котов. — Уже не за столом, а совсем в другой обстановке. И ты мне все выложишь, умник».

— До… доберусь.

«А теперь пора отключиться, — сказал Летягин. — Пока не потерял контроль над языком. Не подловишь ты меня, Никита. Никакой бизнес ты делить не собираешься. Удавишься скорее, чем поделишься. А сказочки эти рассказываешь, чтобы поглядеть, как я отреагирую. Ну, поглядел?»

Осторожно прикрыв за собой дверь, Летягин, не обращая внимания на опешившего телохранителя, растянулся на полу и подложил руку под голову. С него было достаточно. Он собирался как следует отдохнуть перед началом важных дел.

Картошка чистилась плохо. То ли нож был тупым, то ли пальцы отвыкли от такой работы. Ангелина редко готовила дома, предпочитая питаться в уличных заведениях. Во-первых, это позволяло сэкономить немало свободного времени. Во-вторых, пустой холодильник и кухонные шкафчики избавляли от необходимости постоянно бороться с желанием перехватить что-нибудь — даже не от голода, а от нечего делать.

Ангелина гордилась своей фигурой и берегла ее. По правде говоря, собственные ноги казались ей коротковатыми, а грудь могла бы быть чуть больше, но на то и существовали каблуки и бюстгальтеры, чтобы компенсировать подобные недоделки природы. В остальном можно было обходиться без дамского камуфляжа. Тем более что когда женщина предстает раздетой перед мужчиной, она обычно лежит, и недостатки ее телосложения не так заметны.

Бросив нож и стащив резиновые перчатки, Ангелина принялась искать точильный брусок. Она часто навещала бабушку и примерно знала, где и что у той хранится. Но сегодня, как назло, нужная вещь никак не находилась. Выдвигая и задвигая ящики, хлопая дверцами, заглядывая под раковину и на верхние поверхности, Ангелина бруска не обнаружила, зато наткнулась на множество предметов, напомнившей ей о безвозвратной утрате.