«Зачем тебе приезжать? Обсудим всё в переписке. Или… Ты что, ко мне шары подкатываешь?»

«За кого ты меня принимаешь?!»

— Нина, дверь мне открой, — уже рычит Бирюков прямо в ухо, и я роняю телефон.

Дверь? Что значит дверь? Ничего не понимая, на автомате несусь к входной двери, распахиваю ее и встречаю вернувшегося из командировки Мирона собственной персоной.

— Ты что… тут… делаешь?

Не могу избавиться от ощущения, что Мирон застал меня с Логиновым.

И смех, и грех. Кому расскажешь, не поверят же. Надо срочно закрыть ноутбук! Пофиг на бывшего мужа и его обидки. Если Бирюков узнает…

— Из командировки вернулся. Хотел сделать сюрприз.

Он мрачнее тучи. Кидает на пол сумку, смотрит на меня волком.

— Класс! — выдавливаю типа радостно. И закрываю лицо руками, пытаясь успокоиться. — Боже, я такая дурында.

— Так, Нина, садимся, и ты мне рассказываешь, что происходит.

Мирон ведет меня на кухню и усаживает на стул, участливо глядя в глаза.

— Что случилось?

— Собственно, ничего, — шмыгаю носом, поглаживая живот. — Я замуж за тебя хочу.

— Звучит обнадеживающе. Вроде.

— Да-а-а… — тяну жалобно. — Но твоя жена тебя не отпускает. И вот я решила помочь.

— Как в прошлый раз? — хмурится Мирон.

— А ты что, не рад был в прошлый раз?

— Я рад, очень рад, — говорит так, будто вовсе не испытывает заявленных чувств. — Только не могу избавиться от ощущения, что за меня женщина всё разрулила.

— Это не так, — закатываю я глаза, — просто так вышло, что я ее разоблачила чисто по-женски.

— А я чисто по-глупому не догадался вытащить у нее из-под платья подушку. Подушку, Карл! — треплет волосы нервным жестом и стискивает зубы.

— Не вини себя, Мирош, я тебя точно не виню. Ты слишком умен, чтобы подумать, что кому-то придет в голову так глупо выдавать себя за беременную. Я даже не знаю, как я додумалась решить всё таким простым путем.

— Ты оправдываешься сейчас? — смотрит на меня прищурившись.

— Нет, я просто хочу, чтобы ты себя не винил.

— Думаешь, мне нравится быть всё еще на ней женатым? Я хочу жениться на тебе. Жить в законном браке. Хочу видеть тебя в белом платье.

— И хочу того же самого, — киваю радостно, — поэтому…

— Поэтому что? Нина, что ты сделала?

— Я… ну… Это, как бы… Короче, я попросила помочь нам Дениса.

— Дениса? Твоего бывшего мужа?

— Да, его самого.

Вот, я это сказала. Мирон стоит с совершенно бесстрастным видом. Мне кажется, его микросхемы не могут обработать информацию. Проводки плавятся.

— То есть ты позвонила своему бывшему мужу и попросила его вмешаться в мой развод?

— Всё не так ужасно, как звучит! Я просто спросила, как он развелся с Ладой.

— И часто ты звонишь своему мужу?

— Мирон, вот только не надо включать ревнивца! Я написала ему в мессенджере. Пожалуйста, Мирон, не смотри на меня так. Ты не можешь всерьез злиться на то, что я пытаюсь разрешить проблему.

— Черт, — он опускается на колени и кладет голову на мои, упираясь лбом в живот, обхватывает мои отекшие щиколотки, сидит в такой позе какое-то время и потом вдруг начинает дергаться, плечи подрагивают, из горла вырывается хриплый звук.

— Мирон, ты плачешь?! — хватаю его за уши и подтягиваю наверх голову, чтобы смотреть прямо в глаза.

А он ржет. Просто вовсю хохочет.

— Нина, безумная ты моя амазонка! Воинственный ты мой колобок! Я так понимаю, если я не разведусь в скором времени, ты возьмешь пистолет и пойдешь разбираться к моей жене, как гангстер.

— Ты не злишься? — решаю уточнить, не веря в свое спасение.

— Я зол. Я безумно зол. Но я сама виноват, что ты готова на такие кардинальные меры. Не будь ты беременна, я бы собрал вещи и хлопнул дверью.

— Из-за того, что наступила на твою мужественность? — выгибаю бровь, не переставая гладить его шелковистые волосы. Ух, как же я обожаю этого мужчину. Затискала бы всего.

— Да ты на ней просто потопталась!

Хватаю его за нос и тяну на себя.

— Эй, хватит, Нин. Я ж не зря приехал раньше. В командировку я ездил не зря.

— Ты привез оттуда нового крутого адвоката?

— Лучше.

— Ты нашел страну, где двоеженство законно, и мы туда переезжаем?

— Ха! Очень смешно! Нет, — становится он серьезным, — я выяснил кое-что о своем «любимом» тесте, и ради того, чтобы я это не обнародовал в СМИ, он выдаст мне разрешение на развод на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ура-а-а! — что есть силы кричу, стискивая Мирона в объятиях.

И вдруг по моим ногам стекает жидкость.

— Черт, кажется, я рожаю…

Мирон

— Точно рожаешь или, кажется, рожаешь? — волосы на голове шевелятся как живые, когда озадаченно задаю этот наиглупейший вопрос.

Незамедлительно следует убийственный взгляд моей амазонки и соответствующий ответ:

— Нет, понарошку, блин! Тренируюсь! Бирюков, тряпку неси, — стонет Нина, держась за свой огромный живот и пытаясь подняться.

— Тряпку? Зачем тряпку? Живот подвязать? — суетливо подхватываю ее под руки и придерживаю за талию.

— Да какой живот? Ох, — то ли плачет, то ли смеется она, — надо пол вытереть.

— Пол? — хлопаю себя по лбу. — Нина, успокойся. Забей на пол. Поехали в больницу. Я вытру потом сам. Сейчас главное — ребенок.

— Да, давай сумку возьмем, — оседает в моих руках, наверняка переволновавшись. Тащу свою красоту в коридор, усаживаю на кресло, стоящее там возле входной двери, и торопливо оббегаю квартиру в поисках сумки и других нужных вещей, чьи наименования выкрикивает Нина со своего места.

— Но ты точно рожаешь? Сколько у нас времени? — интересуюсь, помогая ей одеться и обуться, уже вооружившись сумкой, ключами от машины и телефоном.

— Я не знаю, — психует она, но злится не на меня, что радует.

Меня перетряхивает, волнение накатывает волнами, чувствую себя не в своей тарелке и не знаю, что делать и говорить. Как бы мы ни готовились, роды тем не менее наступили внезапно, и это чувство их неизбежности жутко нервирует.

Быстро едем в больницу, где нас принимают под белы руки. Оформляют документы, Нину тут же переодевают в свободную сорочку, загоняют на гинекологическое кресло куда-то в закуток приемного кабинета, и оттуда врач громко оповещает о раскрытии на четыре сантиметра, что бы это ни значило.