— Суть проблемы в том, что в каждом человеке, в мозгу его, заложена от природы система опознавания «свой-чужой», — продолжал Введенский. — Как в ракетах, слышал, может? Она у всех разная, действует на уровне подсознания у каждого индивидуально. У тебя ведь есть знакомые, которых ты считаешь врагами? Так и на уровне общества. Раньше врагом был американский империализм, а теперь вот чеченцы. Перед войной с Дудаевым русские сочувствовали чеченцам, комплекс вины у нас был за сталинские репрессии. Теперь все изменилось, после того, как на рынке появились видеокассеты с записями пыток и расстрелов пленных федералов. Ведь так, Тимур?

— Ну, допустим. Но ведь не все чеченцы враждебно настроены к России. Так всегда было, и при Шамиле тоже. Кто-то за турок воевал с русскими, а кто-то с русскими против турок. Зачем же всех под одну гребенку грести. Да и дети в любом случае не виноваты. А из них ведь тоже бандитов делают.

— Конечно, это никуда не годится! Конечно! Но джинн выпущен из бутылки. Это уже неконтролируемый процесс. Ты же видел эти видеосъемки, когда рабов в ямах держат, когда боевики захваченным работягам головы топором рубят и хохочут при этом?

— Извини, Илья Леонидович, но это опасные рассуждения. Ну, согласись же и ты, Россия сама этот пожар в Чечне организовала. Сама! Сама оружия туда напихала, а теперь бросается на них и грызет, как зверь, правах и виноватых. Ну, ведь так?

— Так, — вздохнул Введенский, — именно так. Но ведь потому это так, что у войны свои законы. Американцы, вон, до основания разбомбили Дрезден, жители которого ничего плохого им не делали. И прямо скажем, восемьдесят процентов немцев не имели отношения к зверствам нацистов. Потому что — война. А на войне для врага — общая ответственность. И для солдат, и для стариков, и для женщин, и для детей. Раз напали, раз полезли чеченцы в Дагестан и начали войну, то или сдавайтесь, или вас уничтожат. Логично? Пойми, я не оправдываю наших дураков-генералов, которые только бомбить по старинке и умеют. Но есть у войны жуткий закон, который не в силах люди отменить: на одного убитого или раненного солдата приходится три-четыре мирных жителя. Ну, так?

— Так-то оно — так… Только чеченцам ведь и сдаться-то не дают по-хорошему, их просто вынуждают к сопротивлению. Есть такое выражение — не связывайся с тем, кому нечего терять! — Тимур Нагоев наконец решил перейти к разговору о самом главном. — Недавно приезжал в Москву один ваххабит — не наш, арабский, Азизом зовут. Так вот, он нашим, карачаловцам, открытым текстом говорил: чеченцы — лентяи и воры. Деньги берут, а воевать не хотят. Плачутся, говорят, что и так вся республика в запустение пришла. Ни работы, ни заработка. Только те, кто успел в Россию удрать, а еще лучше — в Европу, только тем и хорошо. Очень Азиз проклинал чеченцев. Говорит, что заставит их воевать с помощью русских бомб.

— Так, так, так. А кто этот Азиз? — оживился Игорь Леонидович. — Насколько, по-твоему, значимая фигура?

— Ну, точно-то я не знаю. Говорят, что у него хозяева в Турции, и деньги его оттуда. А главная база не в Чечне, а у нас, в Карачалове. Кажется, только это не очень точно, особенно много у него сторонников, ваххабитов, в Дагестане. Там в горах лагеря есть, где готовят тех, кто будет смертников нацеливать.

— Это серьезно? Не трепотня?

— Да не похоже. Так оно и вырисовывается: базируются они в мусульманских районах, сбивают с толку молодежь, кидают дурачков для отсева в чеченскую мясорубку. Поэтому им никак нельзя, чтобы там затихло. И знаешь, Илья Леонидович, похоже, Азиз с помощью наших, карачаловцев, что-то очень подлое тут, в Москве, готовит. Они на моего племянника вышли — у него небольшой склад, кажется, на Краснодарской. Возле подшипникового завода. И этот Азиз хочет у него там секретный груз разместить.

— Много?

— Вроде около тонны.

— Ого! Думаешь, взрывчатка?

— А что ж еще? Они даже дали племяннику пять тысяч долларов на откуп от ментов и за аренду.

— Уже отдали? Не пообещали, а именно дали? — уточнил Игорь Леонидович.

— В том-то и дело. Наличными. Причем — настоящими. А раз они деньги дают, значит, всерьез нацелились. Игорь Леонидович, помоги моему дураку отвязаться от прокурорских, и я через него узнаю, где у Азиза есть еще склады, и куда он с них собирается развозить груз.

— Так, может, твоему родичу проще откупиться от них? — несколько демонстративно засомневался Игорь Леонидович. — Зачем нам с тобой лишний раз засвечиваться?

— Не проще. Этот дурак деньги уже спустил. В казино. И потом, если ему от меня помощи не будет, он же и рассказывать об их, ваххабитских, делах перестанет. Так?

— Так, — согласился Введенский.

Он располагал информацией о миссии Азиза из других источников. И понимал, что Нагоев смертельно рискует. Но и отговаривать его он права не имел. Слишком много жизней было поставлено на карту в этой игре.

Широкие лучи света мощных ручных фонарей рассекали тьму по обеим сторонам дороги и тут же вязли в ночном лесу. Хотя эти густые заросли кустарника трудно было назвать полноценным лесом. Кое-где на фоне подсвеченного тумана возникали и тут же исчезали причудливые тени боевиков. Иногда раздавался треск сломанной ветки, но в целом они двигались почти бесшумно.

Благодаря фонарям было нетрудно установить их местонахождение, поэтому Саша, дрожа от влажного холода, то и дело менял позицию в зависимости от их передвижений. До сих пор ему удавалось оставаться незамеченным. Метрах в пятнадцати от него вспыхнул фонарь. Саша приник к земле и замер, стараясь не дышать…

— Бестолку все это, — сказал Юсуф, подходя к достававшему из планшета карту Усману. — Пока не рассветет, мы тут и своего хрена не разглядим.

От соседнего куста отделилась тень и приблизилась к говорившим. Это была Земфира.

— Погано, у нас ни хвылинки лишней. Максимум полчаса. Скоро здесь появятся менты и военные. Смотри, Юсуф, — Усман провел лучом фонаря по ламинированной поверхности карты, — мы ось туточки. А цэ — Новочеркесск.

— Никто из вас не сможет вести грузовик, — сказала Земфира. — У меня есть права, но нам нужен Белов, причем живым. У него документы в порядке. У него в Москве все схвачено. Нужно его найти как можно быстрее, ему легче пройти сквозь посты ГАИ и доставить груз в Москву, чем нам.

— Зачем ему это нужно? — поинтересовался Юсуф, — он же не дурак. Понял уже, что не простой сахар вез. Он умотает домой, затаится и будет бога молить, чтобы о нем забыли.

— Ты не понимаешь, — Земфира говорила с ним, как с малым ребенком. — В том-то и суть, что мы не будем его спрашивать, хочет он или нет. Это нужно для нашего. святого дела. Поэтому нужно найти его, чего бы это не стоило. И кейс. Вы его нашли?

Оба боевика отрицательно покачали головами.

— Ну так ищите, ищите! Скоро рассветет, — раздраженно прикрикнула на них Земфира и направилась к небольшому костерку, который ловкие боевики умудрились разжечь в низинке.