Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обухов вышел из метро вслед за Богомоловым. На улице будто стало еще холоднее. Артем натянул на голову вязаную шапку и сверху накинул капюшон. Депутат повернул налево и поспешно зашагал в сторону Гостиного двора, поглядывая на часы. Богомолов торопился и, несмотря на холод, не застегнул куртки и даже пиджака костюма. Яркий голубой галстук висел на плече, похожий на разбухший и посиневший язык утопленника. Депутат забежал в ресторан в здании Гостиного двора. Обухов хотел войти за ним, но остановился в дверях. «Мне туда не нужно, мне нужно ждать», — сказал он себе и втянул голову в плечи, готовясь к долгому ожиданию на холоде.
Он ждал у входа в ресторан порядка получаса и решился заглянуть внутрь. Богомолов сидел за столом в компании такого же, как он, румяного мужчины и молодой женщины с аккуратно собранными в хвост темными волосами, с ярко-красной помадой на губах. Женщина показалась Артему прекрасной, а вот второй румяный, словно брат-близнец, похожим на Богомолова. Не то чтобы они одинаковы лицом, нет; одинаковое телосложение — такие себе ленивые панды, идентичные костюмы; конечно, Обухов не мог знать, одного ли костюмы бренда, но с виду будто одинаковые; на том и другом белые, даже не белые, а белоснежные рубашки и только галстуки разные: у Богомолова голубой, ближе к синему, у второго бледно-розовый. Судя по тарелкам салата на столе и графину водки, расходиться они пока не собирались.
— Вас ожидают? — вежливо спросила у Артема подошедшая к нему девушка-хостесс.
— Нет, — резко ответил Обухов.
— Будете один?
— Не буду, — Артем разозлился на хостесс из-за ее глупых вопросов и вышел из ресторана, успев еще раз бросить взгляд на женщину за столом. Та аккуратно подцепила вилкой какую-то травинку из тарелки с салатом и так же аккуратно положила травинку в рот. Поднесла к губам бокал, держа его за тонкую ножку, поставила на стол и улыбнулась сначала одному румяному, затем другому. «Сучка», — злобно пробурчал себе под нос Артем и вышел из ресторана.
Обухов решил прогуляться вокруг Гостиного двора, но, не пройдя и десяти метров, остановился у вывески «Оружейный магазин». «Мне нужен нож, как я вообще собирался действовать без ножа? Лучше, конечно, пистолет, но это нереально. Мне нужен нож!» — подумал Артем и поспешил в магазин. Цены на ножи здесь оказались такими, что он начал переживать — хватит ли у него денег. Артем долго осматривался, пока не почувствовал на себе подозрительный взгляд продавца. Тот, несмотря на бороду и общую полноту, обладал тоненьким, почти женским голосом:
— Что-нибудь выбрали?
— Что-нибудь выбрал, — ответил Артем.
Голос продавца его развеселил, и Обухов спросил:
— В пределах пяти тысяч можете посоветовать приличный складной нож?
— Приличный? — тонкоголосый словно не понимал истинное значение этого слова.
— Хороший, но в пределах пяти тысяч.
Бородатый посмотрел на покупателя с некоторым пренебрежением.
— Вот, — он показал на небольшой складной нож с черной рукоятью.
— Дайте посмотрю.
Тонкоголосый явно с неохотой, решив, по всей видимости, заранее, что покупать Обухов ничего не будет, достал из-под прилавка коробку с таким же ножом, как на витрине, и протянул Артему.
Нож приятно и удобно лег в руку. Немного мешала металлическая клипса для крепления ножа к ремню брюк. «Это ничего, это я откручу», — решил Артем и надавил на фиксатор, освобождая лезвие. Клинок оказался коротким, но выглядел грозно. Обухов потрогал пальцем лезвие, чтобы убедиться в его остроте, и остался доволен.
— Беру, — сказал Артем.
Тонкоголосый удивленно посмотрел на своего покупателя, словно до сих пор не веря, что тот сделает покупку, но тут же улыбнулся и вообще стал всячески расположен. Он убрал нож в коробку, положил коробку в пакет и протянул Артему. Тот расплатился карточкой и вышел из магазина. Тут же выбросил и пакет, и коробку в урну рядом. Убрал нож в карман, вернулся к ресторану и снова вошел. Румяные панды и прекрасная женщина по-прежнему сидели за столом, но приборов и тарелок перед ними не было. Женщина держала в руках маленькую чашечку, видимо с эспрессо. Обухов вышел наружу, не дожидаясь, пока к нему снова подойдет хостесс.
Артем замер на мгновение у дверей ресторана, почувствовав какое-то изменение, словно воздух стал мягче и теплее. Не унимавшийся все утро несильный, но противный и колючий ветер улегся. Обухов глубоко вдохнул, и тут же на нос упала большая пушистая снежинка, за ней другая и еще одна, и снег повалил лохматыми хлопьями. Пройдет совсем немного времени, и здесь на улицах повсюду будут сновать рабочие в ярко-оранжевых жилетах, пытаясь победить это снежное великолепие. Рабочих этих невозможно назвать дворниками. Дворник — это человек с обкусанной временем и асфальтом метлой, наверное, как теперь помнит Артем Обухов, в телогрейке, шапке-ушанке и с сигареткой в зубах. Ну какие из этих рабочих дворники, с их новенькими пластиковыми метлами, маленькими снегоуборочными тракторами? Но сейчас, пока еще коммунальщики не успели очухаться, можно было стоять и улыбаться чистому и сказочному снегу. Радоваться смягчившейся от снега погоде. Даже людям радоваться, которые сейчас идут по тротуарам не с улыбками на лицах, конечно — какие могут быть улыбки у людей в центре города, — но явно с хорошим настроением. Артем даже забыл про свой план, и только холодная металлическая рукоять ножа, которой он коснулся, засунув руку в карман, напомнила ему, что снег закончится, рабочие и пластиковые метлы победят, и снова восторжествует асфальт, и опять станет холодно, неуютно — как всегда в общем.
Дверь ресторана открылась, и оттуда вышел господин депутат — Богомолов Кирилл Алексеевич. Его сотрапезник вышел вслед за ним под руку с прекрасной женщиной, одетой теперь в элегантную шубку. «Ну, здравствуйте еще раз, Кирилл Алексеевич, а я вас ждал», — сказал про себя Обухов.
Богомолов пожал руку своему приятелю-панде и поцеловал ручку прекрасной женщине. «Кавалер, твою мать», — подумал Артем, наблюдая за этой сценой.
Депутат отправился обратно в сторону станции «Площадь Революции», и Обухов, конечно, снова последовал за ним, держась на расстоянии, хотя можно было и не бояться вызвать какие-либо подозрения. В это время в центре Москвы уже скапливается достаточно народа, чтобы полностью раствориться среди прохожих. «Что же это ты, Кирилл Алексеевич, все на метро да на метро? Неужто хочешь быть к народу ближе, панда ты наша румяная?» — так думал Артем