Медленно повернулась и вышла из кабинета. Так же медленно дошла до лестницы, и только там позволила себе побежать, насколько позволяли юбки платья и каблуки. Ну, зачем он так, зачем? Зачем эта призрачная надежда на будущее, которого нет, и не может быть. Родители никогда не одобрят такой союз, а пойти против их воли и потерять связи с семьей я не могу. Слишком люблю их, чтобы променять на мужчину и ребенка, которые тоже мне не безразличны.

Оставшись в одиночестве в своей комнате, я скинула туфли и принялась ходить по ковру. Не хотелось, чтобы мои метания услышали. Вместе с тем мне требовалось успокоиться, а ходьба помогала сбросить часть напряжения. Конечно, было бы куда лучше, если бы я ходила по аллее парка или по улицам, но выбора у меня не было. Так что в моем распоряжении оставался только периметр ковра. Пять шагов по длине, три по ширине.

Ну почему, зачем этот странный, ненужный разговор? Зачем лорду вообще понадобилось лечить мою головную боль. Я не неженка, могу потерпеть. Ему хорошо, поговорил, забыл. А мне? Да еще это его предложение. Да, я знаю, что у Кристофа Дарвена денег больше чем достаточно, а мое образование вкупе с маминой муштрой и тем, что сейчас приходится изображать знатную даму, помогут сдать все необходимые экзамены. Хотя, не могу сказать, что мама как-то сильно нас гоняла. Просто минимум, который будет полезен: не сутулься, не клади локти на стол, вилку держи в левой руке, нож в правой. В принципе, это такие мелочи, которым можно выучиться в любом более-менее приличном доме, если бы у родителей было желание правильно воспитать детей.

И нет, мама никогда не ставила целью выдать своих детей в знатные дома. Собственно, о наших свадьбах и речи пока не шло. Я не спешила связывать себя узами брака, а братьям было рановато, остальным и подавно. Мы просто знали законы. А мама с папой еще попросили, прежде чем мы решим создавать свою семью, прийти и поговорить с ними. Понятное дело, им хочется, чтобы у нас все было в будущем хорошо. Но лично я не представляю, как бы моя мама стала тещей такого человека как лорд Дарвен. От одной этой картины становилось смешно.

Хотя, подобное предложение льстило. Словно мне устроили проверку на алчность, которую я благополучно прошла. Возможно, окажись на моем месте кто — то из девочек, с которыми я училась, они не смогли бы отказать такому мужчине, как мой наниматель. А я смогла. Вот только гордиться было нечем. Потому что на самом деле я бы хотела стать женой этого человека, мамой его сына. Но я понимала, что это может, если не повредить им напрямую в карьере, то создать серьезные препятствия. Да, Винченцо еще мал, и рано думать о том, кем он решит стать в будущем. Но в любом случае мать из низов, пусть и не родная, не лучшая рекомендация. К тому же я так и не осмелилась спросить, что на самом деле случилось с леди Дарвен.

История эта стала интересовать меня с новой силой потому, что изменилась официальная версия событий, а факты оставались прежними. Леди Дарвен скончалась после нападения на нее неизвестного. Найти этого человека не удалось. И не то, чтобы я в чем-то подозревала самого лорда, мне просто не нравилась вся ситуация по совокупности. Увы, кроме официальной версии, что женщину убил один из недоброжелателей, больше ничего в обществе не обсуждалось.

Возможно, здесь об этом что-то слышали, но как начать разговор на эту тему, я не представляла. Сомнительно, что кому-то будет интересно обсуждать сплетни полугодовой, или сколько там, давности. Оставался последний вариант, которого я боялась — пойти и спросить все у некроманта. Вот только гарантии, что после этого я не стану материалом для работы или исследований, не было никакой.

— Да какая разница, что там было, — тихо прошептала я, стремясь убедить себя в том, что мне эта тема совершенно не интересна. — Это меня абсолютно не касается. Все равно скоро все закончится, и я вернусь к себе домой, и больше никогда их не увижу.

Увы, самоубеждение помогало не сильно. Повторив несколько раз на разные лады эту фразу, я поняла, что больше всего мне хочется пойти в детскую и понянчиться с малышом. Сопротивляться этому желанию не было сил. Поэтому я поспешила переодеться в домашнее и отправиться в комнату Винченцо.

Миссис Вайлдби сделала предупреждающий жест. Я кивнула и тихонько подошла к кроватке. Вопреки предупреждению малыш Винс уже проснулся. Увидев меня, он широко улыбнулся и потянул ручки вверх.

— Проснулся, милый, — улыбнулась я, поднимая его на руки. — Ох, как ты у нас растешь, какой уже длинный. Еще немного и не поднять тебя будет. Ну что, пойдем переодеваться?

Несмотря на эти слова, я легко перенесла его на столик, где ловко переодела, сопровождая все это веселыми прибаутками и поглаживаниями. Малыш так же весело гукал в ответ, улыбался. Миссис Вайлдби только следила за нашей возней.

Закончив с переодеванием, я подхватила малыша на руки и крепко прижала к себе.

— Прости меня, мой маленький, — тихо, чтобы не услышала няня, прошептала я, — но я не смогу остаться с вами. Я люблю тебя, как могла бы любить своего сына, но мне придется вас оставить. Как только мы вернемся домой, вы с папой уедете в ваше родовое имение, или поселитесь в столице, а я поеду к своей семье.

К счастью, ребенок еще не понимал, что я ему говорю. А, может, просто не разобрал половины слов, поскольку я едва шевелила губами. Но настроение его не стало хуже. А когда я положила его в манеж и дала в руки игрушку, он радостно выдал:

— Эу!

Мы с миссис Вайлдби рассмеялись. Винченцо же увлеченно грыз погремушку, совершенно не реагируя на наше веселье. В возне с малышом я не замечала, как бежит время. Только когда он бросил игрушку, сморщился и начал хныкать, осознала, что прошло несколько часов. Почти сразу в комнату бочком вошла служанка. Судя по всему, она стучала, но мы не отреагировали. Поставив на столик завернутую в полотенце бутылочку, она сделала книксен, приветствуя меня, после чего покинула помещение. Я даже не успела кивнуть ей. Ну да ничего, леди не обязана каждый раз здороваться со слугами, в отличие от наемного персонала. Судя по тому, что няня только чуть повернула голову, они уже виделись сегодня.

Миссис Вайлдби передала мне бутылочку.

— Ну что, малыш, настало время немного перекусить? — поинтересовалась я.

— Ая-ая-ая, — с соской во рту согласился мой подопечный, после чего активно зачмокал, обхватив бутылочку обеими ручками. Я помогала ему придерживать ее, поскольку для малыша это еще было сложной задачей.

Винченцо еще доедал, когда к нам заглянула другая служанка.

— Прошу прощения за беспокойство, леди Тан, — выпалила она, — лорд Тан просил сообщить вам, что ждет вас в столовой.

— Спасибо, Мари, — кивнула я, — сейчас малыш доест, и я спущусь. Пусть не ждет.

— Как скажете, леди, — девушка убежала, а я задумчиво посмотрела на ребенка.

Все-таки зря я согласилась на это предложение от лордов. Игры высшей знати не предназначены для простого народа. Нас просто перемелет в жерновах большой политики, после чего высокий лорд найдет себе новую игрушку или марионетку, смотря что ему нужно в данный момент. Беда в том, что я не знаю, кто я: игрушка или марионетка. Быть не хотелось ни тем, ни другим. Вот только спросить у меня забыли. Точнее, спросили, но это было формальностью. Решение уже было принято.