Открылась дверь, и в ванную комнату вошел Андрей. Он опустился на колени и коснулся губами Вариной руки.

— Звонил Владимир Викторович, — шепнул он, — я ему сообщил, что у тебя небольшие проблемы со здоровьем. Ма-аленькие такие проблемки.

Варя вздохнула, попыталась возразить и даже было тряхнула головой, но молодой человек не смотрел на нее.

— Твой папа посоветовал связаться с профессором Рыскиным.

Синицына кивнула, потому что ей и самой было страшно от того, что с ней происходит. Голос Андрея прилетал издалека, то приближаясь, то вновь исчезая:

— Я сказал, что люблю тебя… и хочу, чтобы… Но все так складывается… Он вроде хотел тут же вернуться, но потом… Впрочем, согласие на нашу свадьбу он дал. Даже попросил не тянуть, раз такой случай…

— Какой? — спросила Варя.

Ее голова начала проясняться.

— Я сам к нему слетаю поговорить, — продолжал Андрей, — мы уже договорились встретиться. Только он не в Италии, как я думал, а в Швейцарии, а там уж я все закоулки знаю. То есть все трассы горнолыжные…

Синицына поднялась с ванны и шагнула к двери, за которой была спальня. Андрей подхватил ее и уложил в постель.

— Отдохни, а я позвоню Рыскину.

Кто-то разбудил ее, легонько потряс за плечо:

— Это Григорий Борисович, не забыли меня?

Варя попыталась сесть, но профессор не дал. Она смахнула ладонью сон с глаз и тут же забыла, что ей снилось, а ведь что-то важное.

— Я помню вас и то, что вы рассказывали про вашу жену и собачку Мурзика.

— Отлично! — обрадовался Рыскин. — А теперь расскажите поподробнее, что вы чувствуете и вообще что с вами такое происходит.

— Чувствую себя почти нормально, но только страшные сны снятся, после которых не могу прийти в себя: слабость, головокружение, мысли путаются и вообще…

— Давно началось?

— Так мы об этом уже говорили.

— Ах да, — вспомнил Григорий Борисович. — Ну, тогда о ваших снах. Что в них такого ужасно страшного?

— Ко мне во сне приходят Ахриман и Ахурамазда, — попыталась улыбнуться Синицына. Конечно, в самом этом факте нет ничего страшного, но то, как они являются, наполнено таким ужасом!..

— И что это за люди такие? — серьезно поинтересовался Григорий Борисович. — И давно вы с ними знакомы?

— Да как-то…

— Простите, — не дал ей договорить Рыскин, — я немного в курсе. Это боги у древних персов, вавилонцев, зороастрийцев или еще у кого-то. Один хороший, второй плохой. То есть добро и зло. Вы вообще давно начали интересоваться мифологией?

— Никогда не интересовалась. В Англии побывала как-то на лекции о дуалистических религиях прошлого как предпосылке христианства. Но лекция мне не понравилась. А вот недавно побывала у одной прорицательницы, так она, как мне кажется, всерьез в этих богов верит и даже обращается к кому-то из них за помощью.

— Она при вас вызывала Ахримана, он явился, и вы ему так понравились, что он решил почаще с вами встречаться?

— Нет, никого она не вызывала, но очень точно рассказала о моем прошлом и описала ближайшее будущее, что и сбылось.

— Мне бы с ней побеседовать, — вздохнул Рыскин, — а то каждое утро, выходя из дома, не знаешь, где окажешься вечером.

— Но вас ведь ждет жена, — напомнила девушка, чувствуя, как холодеет спина, — ведь жена Рыскина два года назад умерла, если верить словам Михеева.

— Да-а, — закивал головой Григорий Борисович, — дома меня ждут, так радуются! Жена обнимает, целует, а собачка прямо сразу на руки просится, скулит, хвостиком крутит. Дома я отдыхаю душой. Кстати, и вам надо отдохнуть дома. У вас ведь нет собачки? Но если серьезно, вам было бы неплохо посетить клинику. Специалисты осмотрели бы вас, сделали томографию, ангеографию — на полдня всего делов-то. Зато потом быстренько бы встали на ноги. Сделались бы лучше себя прежней, хотя лучше, конечно, не бывает… У вас, кстати, слабость и страшные сны начались сразу после известия о гибели соседа?

Варя кивнула и вспомнила:

— И как раз в это время убили аудитора моей фирмы…

— А прежде было что-нибудь подобное, когда вы узнавали о смерти родственников и хорошо знакомых людей?

— Никогда. Просто было тягостное настроение, слабость, но не в такой, разумеется, степени и никаких видений.

— Это не видения, это сновидения, а сновидения, если верить Фрейду, защищают нашу психику. Психика — это результат общения нашего мозга с окружающей средой. Прежде говорили «душа». А теперь почему-то придумали другое название.

— Психея — земная красавица, полюбившая бога любви Амура… Об этом еще Апулей писал в «Золотом осле».

— Какая вы образованная! — восхитился Рыскин. — Как раз в точку попали. Душа наша без любви не живет. Хотя люди без души встречаются. Вы ведь наверняка уже заметили, что количество человеческих душ на земле куда меньше численности народонаселения. Любовь — это то, что делает человека человеком, творением Божьим. Куда мы без любви? У вас с этим делом, насколько я понимаю, все нормально?

Варя улыбнулась и кивнула.

И как раз открылась дверь, и в спальню заглянул Андрей:

— Не помешаю?

— В самый раз, — отозвался Рыскин.

Молодой человек подошел к изголовью, наклонился и поцеловал Варю.

— Тебе лучше? — шепнул он.

Синицына кивнула. Ей и в самом деле было спокойно и хорошо.

— То есть обойдемся без дополнительных обследований, клиники, томографий и анализов? — обрадовался Андрей.

— Конечно, — согласился Григорий Борисович, — только завтра ненадолго съездим в одно местечко, где специалисты быстренько осмотрят нашу умницу и красавицу.

— Это необходимо? — спросила Варя.

Рыскин промолчал, а потом поднялся.

— Чайком не угостите?

Не дожидаясь ответа, профессор направился к двери, прихватив Андрея за талию. А когда они вышли в коридор, Григорий Борисович плотно прикрыл за собой дверь.

— Все очень серьезно, — услышала Варя шепот Андрея. — Вы можете объяснить, что с ней такое происходит?

— Arsmoriendi, — негромко ответил Рыскин, — в переводе с латыни это означает страх смерти, возможность безумия. Домашняя девочка, окруженная вниманием, заботой, охраной, благополучием. Все желания ее исполняются сами собой, о смерти слышала, но не придавала этому значения. А тут вдруг убивают друга отца — человека, которого она много лет знала и считала, что будет знать еще целую вечность…

Мужчины разговаривали, отойдя от двери всего на пару шагов и не зная, насколько здесь тонкая стена.

— Всякое психическое состояние не просто так. Оно накапливается. У Вареньки много лет не было любимого человека, да и вообще никого. Хотя она, если вы смогли заметить, создана для любви…