– На случай, если передумаешь.

– Спасибо.

Я свернула листок и убрала в сумку. Он распахнул передо мной дверь и сказал:

– Пока. Да, и будь осторожна.

Не оборачиваясь, я помахала ему рукой.

«Занятный тип, – думала я, направляясь к гостинице. – У него, что, в самом деле, память отшибло? Не похоже, что притворяется».

Эти странные записи на стенах.

Каково это ничего о себе не помнить? Вдруг очнуться в больнице, не имея понятия, кто ты? Заново узнавать себя, будто ты чужой человек?

Я представила, как он вскакивает среди ночи, хватает фломастер и торопливо записывает свой сон, боясь, что и он исчезнет из памяти. Ведь сны – это все, за что он может зацепиться. Какой трагический образ у меня получился.

В действительности он знает, кто он. По крайней мере, имя, и некоторые эпизоды его жизни ему сообщили. Где учился, кто его родители…

Интересно, чего от него хотел Геня? Что за работу предлагал? И почему Нил, или как его там, вдруг решил мне помочь? В его бескорыстие не особо верилось. Бескорыстных людей в своей жизни я еще не встречала, всем от всех что-то надо.

«Не будь такой циничной», – попеняла я себе, и вновь вернулась мыслями к Лазарю.

Если уж я ему зачем-то понадобилась, может, стоило принять предложение?

Пожалуй, лучше повременить.

В гостинице я еще раз просмотрела бумаги детектива, наметила, с кем из знакомых Галактионова следует встретиться завтра, и позвонила Косте.

Особенно распространяться о своих делах не хотелось, и я сказала, что, в основном, занята обменом опытом.

– Ты там надолго? – спросил Костя, в голосе послышалось недоверие.

– Как минимум до конца недели. Если начальство что-нибудь еще не придумает.

– А что Субботкин?

– Настаивает на несчастном случае.

– Но ты все равно сомневаешься?

– Не вижу ничего плохого в том, чтобы убедиться в его словах.

Я перебралась на кровать и с полчаса пялилась в потолок.

Мысль о том, что пять месяцев назад на ней лежал Егор, еще вчера не давала мне покоя. Я все пыталась ощутить его присутствие. Но сейчас все мои мысли были о Лукашове. И мне это казалось чуть ли не предательством. Здесь, в этом номере, где Егор провел свою последнюю ночь, я должна думать о нем…

Что их связывало?

Нил утверждал, что ничего о нем не знает. Похоже на правду, если Егора наняли наблюдать за ним.

Или все-таки не за ним? За Геней? Или был еще кто-то? Кому могла быть интересна встреча местного крестного отца и парня, потерявшего память? Может, не сама встреча, а дело, предложенное Лазарю?

Та самая работа, которую он отказался выполнить.

Утром позвонил Галактионов. Я как раз завтракала.

– Татьяна Юрьевна, я хотел бы с вами встретиться.

– Честно говоря, мне пока нечем вас порадовать, – сказала я.

– И все-таки, приезжайте.

Смена планов вызвала легкую досаду, но уже через полчаса я была в доме Галактионова. Он встретил меня в холле, выглядел помятым и каким-то суетливым.

– Вчера вечером Яна вернулась домой, – сообщил он.

– Отлично. Я могу с ней встретиться?

– Не знаю. Захочет ли она. Хотя чувствует себя гораздо лучше. Позавтракала, и мы даже немного поболтали. Как раньше.

– Что говорят врачи? – спросила я.

Мы, между тем, прошли в гостиную и устроились возле журнального столика, я – в кресле, Галактионов на диване.

– Советуют надеяться на лучшее. Знали бы они, каково мне… – Он досадливо покачал головой.

На стеклянной столешнице я заметила след от бокала, должно быть, Сергей Сергеевич с утра нервы успокаивает. Глаза покрасневшие, но запаха алкоголя не чувствовалось, только легкий аромат мятной жевательной резинки.

– Кстати, спасибо за ваш звонок Москаленко, мне удалось с ним поговорить.

– Максим – мой лучший друг, – кивнул Галактионов.

– Вы не сказали, что он брат вашей первой жены.

– Да? Странно. Хотя… наверное, был сильно взволнован. Мы добрые друзья и даже родственники. В какой-то степени.

– Ваша первая жена в момент похищения тоже была беременна?

– Давайте не будем об этом, – нахмурился он, тряхнул головой и продолжил: – Это очень тяжело. Мы долго жили в браке, а Лида все не могла забеременеть. Я не видел в этом проблему. И она, и я здоровы, так что это был вопрос времени. Но она переживала, как, наверное, любая женщина на ее месте. Потом мы отправились на Бали, и впервые не говорили о ребенке, а просто… просто наслаждались отдыхом и любили друг друга. А через пару месяцев выяснилось, что она беременна. Можете представить, каково было потерять ее?

– А потом все повторилось с Яной, – кивнула я. – Так о чем вы хотели поговорить?

– Поймите меня правильно… Я был уверен, вы приехали, чтобы мне помочь.

– Так и есть.

– Тогда причем здесь поиски какого-то человека. Вы, что, считаете, он причастен к похищению Яны?

Я молчала, изображая крайнюю степень неведения.

– Я имею в виду ваше появление в «Камее» с фото какого-то типа, – пояснил Сергей Сергеевич.

– Не будет невежливым, если я спрошу: откуда вам это известно?

– Хозяин гостиницы – мой друг. И он из тех людей, кто всегда в курсе, что происходит у него под носом.

– Вы имеете в виду господина Безбородова?

То, что мне известна фамилия Гени, Галактионову не понравилось, видимо, он не собирался меня посвящать в некоторые аспекты своей жизни.

– Да, Безбородова, – после паузы сказал он.

– И вы считаете его своим другом? Действительно, считаете?

– Странный вопрос. Да, действительно, считаю.

– Видите ли, я узнала некоторые интересные вещи. Например, что Безбородов… как бы это помягче… крестный отец?

– Послушайте, – Галактионов досадливо махнул рукой. – Не хочу вас обидеть, но сомневаюсь, что вы хорошо разбираетесь в бизнесе. В то время, когда я начинал, без таких людей было не обойтись.

– Ну, насколько я знаю, ваш друг Москаленко обошелся.

– Максим… Максим это… скала. У меня не было его мужества и его ослиного упрямства. Не каждый способен быть героем. Он, что, до сих пор винит меня в гибели Лиды?

– Признаться, тему Безбородова мы не обсуждали, – соврала я.

– Слава богу… Представляю, что бы он вам наговорил. Поймите, Безбородов, в сущности, такой же бизнесмен, как и остальные. Ну, или почти такой же… Девяностые годы давно в прошлом, никто не бегает с автоматами, не отстреливает неугодных…