Он остановился так неожиданно, что она налетела на него. Джио протянул руку, помогая ей удержать равновесие, но быстро отдернул ее.

Валентина изумленно произнесла:

– Ведь это лабиринт.

Он скованно кивнул:

– Марио рассказывал мне о подобных сооружениях. Он был увлечен ими… Я оставлю тебя.

Джио ушел. Валентина посмотрела ему вслед и перевела взгляд на тщательно подстриженный кустарник. Медленно она вошла в лабиринт. Сделав несколько неверных поворотов, молодая женщина все-таки добралась до центра и несколько минут простояла там, отдыхая.

Ее родители будут потрясены, узнав, что Джио создал лабиринт в память о Марио. О своих чувствах Валентина предпочитала не думать – слишком уж они были противоречивы и взрывоопасны.

Она направилась к выходу из лабиринта, испытывая, как ни странно, удивительное спокойствие. А ведь раньше на этом месте были тренировочные поля. И на одном из них нашел свою смерть Марио.

Когда Валентина вернулась в кухню, ее встретил хмурый Джио. Он побрился и переоделся. В руках у него были ключи от машины и пакет, в котором, как она подозревала, лежало ее платье.

– Ну как, ты готова ехать?

Валентина вспыхнула. Ее почему-то ранили его слова.

– А что, если я еще не готова ехать?

В темных глазах Джио что-то мелькнуло.

– Я думал, – медленно заговорил он, – что после того, как ты увидишь, где погиб Марио, твоя страсть утихнет.

Валентина пристально смотрела на него:

– Я сама захотела приехать сюда, помнишь?

Она подошла к Джио, забрала у него ключи, уронила их на стол. Затем взяла пакет и бросила его на пол.

В глазах мужчины запылал огонь.

– Ты осознаешь, что делаешь, Валентина?

– Я хочу тебя, Джио, – просто сказала она.

Не отрывая от нее потемневшего взгляда, он кивнул:

– Пока хочешь.

Джио притянул ее к себе, и тело женщины запело.

– Ты права, – хрипло произнес он. – Нет ничего более важного, чем то, что нас с тобой сейчас связывает.

С этими словами он прижался губами к ее губам, и мир вокруг Валентины перестал существовать. Остались только она и мужчина, сжимавший ее в объятиях.

Спустя двадцать четыре часа Валентина стояла в клинике и говорила с врачом-консультантом об операции, которая должна была состояться завтра. Ее отец лежал бледный. Рядом с ним сидела мать и держала его за руку. Джио стоял в углу комнаты, скрестив руки на груди, и внимательно слушал.

Молодая женщина дрожала оттого, что он находится так близко. Голова ее гудела от пережитого и недостатка сна.

Валентина бросила быстрый взгляд на Джио, но он не смотрел на нее. Подбородок его напрягся. Она была сбита с толку, смущена. Когда она вчера призналась, что хочет его, в их отношениях что-то неуловимо изменилось.

У нее не было времени разбираться, что именно, – Джио доставлял ей небывалое наслаждение. Когда же она, пресыщенная, проснулась поздним утром, он, уже одетый, объявил:

– Нам пора ехать. Самолет готов доставить твоих родителей в Неаполь…

Валентине стало немного стыдно. Она позволила себе забыться, в то время как обсуждалась операция, от которой зависела жизнь ее отца. Она с трудом заставила себя отвлечься от Джио и своих чувств к нему и сконцентрироваться на родителях.

Когда консультант вышел и Валентина убедилась, что благодаря Джио ее мать с комфортом устроилась в комнате рядом с палатой отца, она почувствовала усталость.

Она была удивлена, увидев, что Джио дожидается ее возле больницы, девушка была уверена, что он уехал. Джио протянул ей руку, и она увидела что-то похожее на ключ от номера. Он подтвердил ее догадку:

– Отель «Гранд-Плаза», неподалеку отсюда.

Валентина моргнула. Это был один из самых дорогих отелей в Италии. Она начала было протестовать, но Джио вложил ключ ей в руку и сказал:

– Не хочу ничего слышать. Тебе ведь нужно где-нибудь жить, пока ты здесь.

Он снова вел себя как незнакомец, вежливый, учтивый, но тем не менее незнакомец. Перелет в Неаполь прошел в тишине, и Валентина убедилась, что между ними действительно что-то изменилось, но что именно – она сказать не могла. Ночью Джио был нежным и страстным любовником, но утром все было по-другому. У женщины появилось ощущение, что она ступила в зыбучие пески. Этот незнакомый мужчина не был тем Джио, который несколько часов назад овладевал ею.

– Сегодня вечером я должен быть в Сиракузах. Но завтра вернусь – до начала операции.

Валентина скрестила руки на груди, чтобы не потянуться к Джио – хотя ей страстно хотелось прикоснуться к нему. Попросить его объяснить это внезапное охлаждение. Между ними словно разверзлась пропасть.

Она, подражая его вежливому, но холодному тону, заметила:

– Тебе не обязательно приезжать завтра, если ты занят.

– Я все-таки приеду, – отрывисто бросил Джио. Он указал на водителя, стоящего рядом с машиной. – Дарио отвезет тебя в отель. Он будет под рукой, если тебе понадобится куда-нибудь поехать. Пока ты в Неаполе, он в твоем распоряжении.

– Джио, – беспомощно начала Валентина, но, увидев его замкнутое лицо, отступила. – Хорошо.

– До завтра, – сказал он.

Джио направился к машине, стоявшей на парковке возле клиники. Когда он уехал, у Валентины возникло чувство, будто что-то важное проскользнуло у нее сквозь пальцы.

Меньше чем через час Джио, сидя в салоне своей маленькой «сессны», смотрел на яркие огни Неаполя, казавшиеся с высоты маленькими точками.

Уходя из клиники, он был вынужден выдержать с собой настоящую битву – так ему хотелось прижать Валентину к себе, зарыться лицом в ее волосы, почувствовать, как ее тело повторяет изгибы его тела.

Он провел с ней двадцать четыре часа, но ему все было мало. Джио начал опасаться, что никогда не насытится ею.

Когда она потребовала показать то место, где умер Марио, он понял, что их непродолжительный роман подошел к концу. Оставив ее у лабиринта, он был готов к тому, что после этого Валентина немедленно уедет.

Однако она осталась. Но это почему-то не вызвало у него восторга. Валентина сказала: «Я хочу тебя» – и он подумал об их отношениях. По правде говоря, то, что между ними происходило, и отношениями-то назвать нельзя. Но, похоже, она больше не питала к нему ненависти. Их связывала только страсть и ничего более.

Джио попросил у стюардессы бренди. Он одним глотком осушил бокал и моргнул, когда жидкость обожгла ему горло. Он ошибался, предполагая, что между ним и Валентиной может быть что-то кроме страсти. Но скоро она утихнет, и их пути разойдутся. Хуже того, Валентина, вероятно, начнет испытывать жалость к нему – он увидел ее проблеск, когда она спросила, почему дом находится в таком плачевном состоянии.