– Сплошная мелочь. Ваше величество, сегодня с вами решительно невозможно играть. Клянусь папским престолом, сами ангелы жульничают в вашу пользу.

Анна Австрийская непринужденно рассмеялась.

– Ну же, не сердитесь на нас с Виолеттой, герцог.

– Я ненадолго оставлю вас, дамы, – Бофор продолжал разыгрывать огорчение. – Пойду глотну свежего воздуха.

– Возвращайтесь поскорее…

У окна Франсуа неожиданно перехватил не кто иной, как герцог де Лонгвиль собственной персоной. Де Бофор, по правде говоря, не ожидал увидеть этого вельможу на маленьком приеме у ее величества. Хотя тут ведь его теща, Шарлотта-Маргарита, принцесса Конде.

– Я вижу, ваше сиятельство, вы всерьез намерены вернуть расположение королевы, – негромко заметил де Лонгвиль.

– Вернуть? – Франсуа самоуверенно выпятил подбородок. – Я никогда его не терял, герцог. Если б не происки Ришелье… Но теперь кардинал мертв, а я снова в Лувре. И Анна отличает меня так же, как до ссылки.

– Времена меняются, друг мой. Времена меняются… – Лонгвиль задумчиво теребил холеными пальцами кружево на манжете. – Не стоит сбрасывать со счетов Мазарини. Вы обратили внимание, что сеньор Джулио недурен собой, обаятелен и умеет тонко льстить, что часто располагает к нему людей.

– Этого итальяшку? Он на коне только потому, что такова была последняя воля Ришелье. А Людовик всегда находился под влиянием кардинала, тот умудрялся манипулировать королем даже на смертном одре. Думаю, взлет Мазарини будет недолгим, а падение… Уверен, его голова презабавно покатится с плахи.

– Не сочтите меня сплетником… Но, боюсь, королева придерживается иного мнения. Ходят слухи, – де Лонгвиль понизил голос почти до шепота, – что ее величество и первый министр с некоторых пор стали близки… ну, вы понимаете… как мужчина и женщина.

– Вы в своем уме, герцог? – буквально взвился де Бофор. – С чего вы это взяли?!

– Из достоверных источников, ваше сиятельство. Уж поверьте.

– Лично держали свечку? Какая гнусная ложь. Надеюсь, вы не успели нашептать ее королю?

– Не горячитесь, ваше сиятельство. Не горячитесь. Факт этой связи тщательно скрывается. И не в моих интересах распускать досужие сплетни. Играть нужно наверняка.

– Играть?

– Если супружескую измену удастся не только объявить, но и доказать… О Мазарини можно будет забыть.

– А королева?

– Ей, разумеется, придется пережить несколько неприятных минут. Возможно, даже опалу. Но Людовик очень плох, вы сами видите. Король долго не протянет. А после его смерти всегда можно будет смягчить наказание. Анна нас только поблагодарит…

Де Бофор пожал плечами.

– Я не очень-то вам верю, Лонгвиль.

– Это ваше право, ваше сиятельство. Попытайтесь выяснить все сами. Вокруг ее величества полно хорошеньких девиц. При правильном подходе…

Герцог закусил губу. Подозрение, каким бы нелепым оно ни казалось, было умело посеяно в его мнительной душе.

– И вот еще что, ваше сиятельство. Если вдруг надумаете принять участие… в том, на что я вам намекал… Загляните в аббатство Нуази.

– В аббатство? – де Бофор нахмурился. Он не отличался религиозностью. – Ума не приложу, что мне там делать.

– Ну уж придумайте какой-нибудь повод…

К карточному столу Франсуа де Бофор возвращался в расстроенных чувствах. Слова де Лонгвиля не на шутку вывели из себя самоуверенного и вспыльчивого вельможу.

Анна и Мазарини. Если это правда… Какой удар! И крушение многих честолюбивых планов в том числе.

До слуха герцога долетел обрывок разговора дам.

– Милая крестница, где же ваш отец? Такое ощущение, точно милейший Луи-Батист скрывается от меня, – королева лениво обмахивалась веером. – Передайте маркизу, что я очень хочу его видеть.

– Отец по-прежнему нездоров, ваше величество, – горестно вздохнула мадемуазель де Лажуа. – И почти не встает с постели. Доктора испробовали все средства…

– Я знаю еще одно, – подключилась к беседе Шарлотта Конде. – Тут недалеко, всего в часе езды от Парижа, в аббатстве Нуази, бьет из-под земли источник, воды которого славятся своими целительными свойствами. Я уверена, прогулка в Нуази пойдет на пользу маркизу д’Оди, не так ли, ваше величество?

От настороженного взгляда де Вандома не укрылся тот факт, что при упоминании аббатства Нуази скулы Анны Австрийской окрасились внезапным румянцем.

Она краснеет. Отчего?

Ее величество торопливо закрылась веером. Самообладанию королевы можно было только позавидовать, когда она опустила руку, лицо Анны вновь было невозмутимым.

– Я слышала, милая Шарлотта, ваша дочь как раз гостит в тех краях. Неужели Анна-Женевьева нездорова?

Принцесса нахмурилась.

– Причуды моего зятя, – пробормотала она, покосившись на помпезную фигуру де Лонгвиля. – Герцог мечтает о наследнике.

– Странный способ он выбрал, этот наш де Лонгвиль, – съязвил де Бофор, усаживаясь на свое место. – В таких случаях жену нужно отправлять не в аббатство, а в спальню.

Теперь Франсуа буквально пожирал глазами Виолетту.

Что там бормотал этот старый пень о доверчивых девицах из окружения королевы? Вот как раз подходящая. Была, конечно, еще кандидатура мадемуазель де Бофремон, но эта, новенькая, по правде сказать, нравилась герцогу намного больше. Крестница королевы? То, что нужно. К тому же у красотки больной отец, прекрасный повод наведываться к целебному источнику. Де Бофор не сомневался в своей неотразимости. Неужели он, настоящий светский лев, не сумеет добиться расположения невинной девочки? Возможно, хотя бы ревность растопит ту ледяную корку, за которой, похоже, скрыто сейчас сердце королевы Анны.

Таким образом, «гениальный» план был составлен. Соблазнить новенькую любимицу ее величества, выведать самые сокровенные тайны королевы, а заодно, если удастся, вызвать ее ревность. Франсуа почувствовал, что настроение его улучшается с каждой минутой. Перспективы виделись герцогу самыми приятными. У девочки нежная кожа и великолепные каштановые локоны, без всех этих фижм и корсетов она наверняка чудо как хороша. Юна, чиста и невинна. Неудивительно, что развращенных высшим светом мужчин тянет именно к таким. Де Бофор, мечтательно прищурился, разглядывая свою, как он рассчитывал, в скором будущем новую любовницу.

К сожалению, пока фантазии де Бофора оставались лишь фантазиями. Сегодня герцогу, как назло, никак не предоставлялся случай познакомиться с маркизой д’Оди поближе. Королева ни на шаг не отпускала девушку от себя. Прием, однако, должен был вскоре закончиться. Шел великий пост, поэтому придворным приходилось умерить свои аппетиты в развлечениях и старательно разыгрывать плотское смирение. Франсуа, на правах близкого друга ее величества, надеялся задержаться в Лувре и рассчитывал улучить минутку для нескольких приватных комплиментов после приема, но и тут герцога поджидала неудача. По дворцовому этикету фрейлинам Анны надлежало оставаться в ее обществе до того момента, когда королева отправится ко сну. Ночевали девушки, разумеется, тоже в Лувре. Но ее величество, помня о нездоровье Луи-Батиста, сделала своей крестнице поблажку. Мадемуазель де Лажуа было позволено вернуться к отцу во дворец д’Оди. Де Бофор, не знавший этой подробности, упустил юную красавицу, как говорится, прямо из-под носа. Решительно, сегодня задался неудачный день!