Но зачем вам желать себе больше имущества или больше досуга, если вы не думаете (верно или ошибочно), что в результате станете более счастливыми? Если что-либо никогда не отразится на вашем счастье или на счастье тех, о ком вы заботитесь (в это число иногда входят и незнакомые люди), то я не вижу, в чем смысл больших доходов.

Позвольте привести один пример, который заодно даст мне шанс высказать кое-что давно наболевшее. Мне нравится читать, и, надеюсь, вы представляете себе, что я перевернул целые кипы академических трудов и разной научной литературы. Но шли годы, и многие люди советовали мне обратиться и к художественным романам. Я в жизни не читал романов (если не считать романа «О мышах и людях» Стейнбека или, скажем, «Мэра Кэстербриджа» Харди – в общем, того, что задавали в школе). Давайте предположим, что я послушался этих советов, развиваю в себе вкус к художественной литературе и затем посвящаю время чтению каких-то других вещей. У меня появилось новое увлечение, и оно приносит удовлетворение. Для многих экономистов и философов этого будет достаточно, чтобы заявить, что я стал более состоятелен как личность, тем более что чтение романов, вероятно, будет рассматриваться ими как вполне достойная преференция.

А что, если я не получил ни малейшего удовольствия от чтения романов? Что, если это занятие не сделало меня ни капельки счастливее? Само по себе развитие нового предпочтения не так важно. Оно делает меня более «состоятельным» лишь в том случае, если делает более счастливыми меня или тех, о ком я забочусь. Я не придаю никакого значения ничему из того, что не оказывает эффект на счастье, будь то работа, супруг, дом или «Мэр Кэстербриджа». Все иное, кроме счастья, требует для себя какого-то оправдания: совершенно очевидно, что счастье важно само по себе{138}.

Теперь ясно, что также важны и другие аспекты, такие как достижение цели и подлинность. Но важны они только в силу своей инструментальной ценности, т. е. они имеют значение лишь потому, что дают возможность обрести больше счастья. Они могут дать нам больше счастья, но мы не должны становиться их рабами. Для меня было бы мазохизмом и садизмом говорить правду о каких-то вещах, если бы я знал наверняка, что это приведет к страданиям других людей и моим собственным. Мы все слышали о патологических лгунах. Говорить правду в некоторых обстоятельствах – пример патологической честности. Каждый поступок мы должны судить по его конкретным последствиям для счастья, а не по тому, соответствует ли он каким-то общепринятым правилам.

Как только мы признаем, что ощущение счастья (и для нас самих, и для других) – окончательный «арбитр» поведения, мы можем отказаться от высказывания нравственных суждений, основанных на недостаточно хорошо проработанных идеях о том, что правильно, а что нет. Мы можем вместо этого использовать фактические оценки последствий для ощущения удовольствия и смысла, чтобы судить о том, что делаем мы и другие люди (включая политиков), и вырабатывать собственные представления о том, как должно быть устроено общество{139}.

Таким образом, ощущения удовольствия и смысла – вот что в конце концов имеет значение. Гедонизм – этическое учение, согласно которому удовольствие является единственным высшим благом и целью жизни. Добавляя к удовольствию чувство смысла, я определяю свою позицию как сентиментальный гедонизм. Я – сентиментальный гедонист, и мне кажется, что таковыми, в глубине души, являемся все мы.

Если вы по-прежнему убеждены в том, что желания, реализация которых не прибавит вам счастья, не являются ошибочными, вам все равно нужно серьезно озаботиться своим счастьем, потому что именно с ним вы сможете добиться результатов, о которых мечтаете. Во многих исследованиях с помощью причинно-следственных методов показано, что те, кто испытывает более положительные эмоции, живут дольше, а их здоровье лучше, чем у других людей; они быстрее выздоравливают после вирусных заболеваний, меньше работают в свободное время, добиваются большего карьерного успеха, являются в целом более продуктивными и вступают в более счастливые браки{140}. Исследование, объектом которого являлись родные братья, выявило, что более жизнерадостные дети с большей вероятностью добиваются успехов в учебе, получают необходимую степень в вузе, им проще найти работу и продвинуться по служебной лестнице{141}. Позитивные эмоции также способствуют оригинальному мышлению и улучшают способность разрешать конфликты{142}. Кроме того, те из нас, кто часто пребывает в хорошем настроении, считаются более привлекательными. А это значит, что они лучше успевают в школе и в институте и больше зарабатывают на работе{143}.

Это что касается удовольствия. А как же насчет ощущения смысла? Хотя на данную тему исследований проведено заметно меньше, этот вопрос так же важен. Осмысленная деятельность способствует более крепкому здоровью, социальной интеграции и повседневной активности{144}. Игра в гольф и утренняя зарядка помогают сохранить здоровье и бодрость в пожилом возрасте{145}. Кроме того, неудивительно, что нехватка осмысленности на работе приводит к более низкой производительности труда и более частым прогулам{146}. Многие учащиеся, страдающие от скуки в свободное от занятий время, могут бросить учебу до окончания школы или института{147}. А те семейные пары, которым скучно в браке уже сейчас, едва ли будут удовлетворены своими отношениями еще через несколько лет{148}. Счастье действительно имеет большое значение, как бы вы к этому ни относились.