Рассмотрим впечатления зрителей, посетивших Нью-Йоркскую филармонию 10 января 2012 г. В заключительный момент 82-минутного классического концерта (оркестр играл Симфонию № 9 Густава Малера) громко зазвонил мобильный телефон одного из зрителей. Несмотря на блестящую работу оркестра на протяжении практически всего концерта, многие зрители впоследствии вспоминали, что их впечатление было испорчено{175}. Но справедливо ли это? В конце концов, все пошло насмарку лишь в последнюю минуту. Но вместе с тем это была также и самая важная минута – высшая точка и окончание.

Определить, какими получились в итоге общие впечатления – положительными или негативными, можно, если учесть, насколько сильно негативные воспоминания сказываются на будущих впечатлениях. Воспоминания о прошлом – это события в настоящем. Как часто те, кто присутствовал в тот вечер в Нью-Йоркской филармонии, вспоминают о своем испорченном вечере? Если горечь их воспоминаний превышает полученное удовольствие, которое они испытали в течение почти всего концерта, то в целом впечатления негативные. В противном случае они положительные.

Критический момент, который мне хотелось бы здесь подчеркнуть и на который я обращал внимание в главе 1, заключается в том, что без учета частоты и интенсивности будущих воспоминаний о данном событии вы попросту не можете знать, оказались ли ваши итоговые переживания чистой прибылью или чистыми убытками для общего счастья.

Мы часто считаем воспоминания о тех или иных событиях «испорченными», потому что их негативные аспекты продолжают оказывать на нас влияние. С эволюционной точки зрения здесь заключен вполне определенный смысл. Если на вас где-то едва не напал лев, вряд ли вы вновь отважитесь прогуливаться в тех местах, какие бы красивые там ни росли цветы и какие бы манящие запахи они ни источали. Как это часто случается, большую роль играет контекст, конкретные обстоятельства. Лично от себя могу добавить, что позитивные воспоминания хранятся в моей памяти намного дольше, чем негативные.

Возможно, о том, что было связано с наивысшей степенью удовольствия и страданий, вы вспоминаете по-другому и, вероятно, более остро, чем о том, что было наполнено наибольшим смыслом либо бессмысленностью, тщетой или пустотой, хотя и между нами как людьми имеются вполне определенные различия (которые зависят, например, от того, до какой степени нас можно считать «машинами удовольствия» или «двигателями цели»). Я уже говорил о том, что написание этой книги считаю для себя занятием, исполненным смысла, и ничто не может изменить такое восприятие. Но на мои воспоминания об этом опыте может оказать большое влияние то, насколько успешной окажется в итоге книга. Здесь все достаточно просто. Чем больше продано экземпляров, тем вероятнее, что я буду считать этот опыт важным и осмысленным. И эти воспоминания, по-видимому, сильно повлияют на любое будущее решение о написании другой книги.

Независимо от того, на чем вы сейчас сосредоточены, едва ли ваши воспоминания будут как-то соответствовать фактам. Это значит, что ваши неточные воспоминания могут подтолкнуть вас к решениям, которые не направлены на будущую максимизацию счастья и не связаны с потребностью установить нужный баланс удовольствия и смысла в жизни. Благодаря всего одному яркому и захватывающему моменту вы можете поехать в отпуск снова в то же место, где раньше большую часть времени вы откровенно скучали. Более того, из-за какой-нибудь неприятности вы вполне можете швырнуть на стол руководителя заявление об уходе, хотя в целом ваш опыт работы в данной компании вполне позитивный. Удовлетворение от работы – это на самом деле превосходный прогнозирующий критерий для оценки количества увольняющихся. Судя по данным, полученным в Германии и Великобритании, удовлетворенность работой в рамках правила «пик – конец» (т. е. на основе наиболее острых и последних впечатлений) лучше предсказывает текучку кадров, нежели общая информация об удовлетворенности работой{176}.

Возможно, вам захочется вспомнить тот момент прошлого, когда вы оказались неправы в прогнозировании своего счастья, и понять, на чем именно вы сосредоточились в прогнозе, который в итоге не сбылся. Например, на прошлогоднее Рождество мы с женой решили свозить детей на Ибицу и повидаться с моим другом Мигом. Вообще, слова «Миг» и «Ибица» заставили меня сосредоточить внимание на перспективе весьма приятного времяпрепровождения. Но место, которое закрывается на зиму, не слишком-то подходит для семейного отдыха с двумя детьми (ну, или с тремя детьми, как считает моя супруга), требующими постоянного стимулирования. Мы потратили немало денег на перелеты и проживание и довольно паршиво провели время, несмотря на старания Мига хоть как-то развлечь детей. Жена сказала, что предупреждала меня о рисках, связанных с поездкой, и я уверен, что так и было.

Мы также совершаем ошибки по поводу того, кто мы такие и кем бы хотели стать. Все это порой мешает нам сделаться более счастливыми. Мы часто неправильно понимаем: 1) к какому типу людей себя относим и почему делаем то, что делаем; 2) какие у нас ожидания; и 3) какие мы получим преимущества оттого, что примем себя такими, какие есть.

Представим, что вы с подругой только что горячо о чем-то поспорили. Она рассердилась за то, что вы поступили невежливо. Вы же считаете, что она просто слишком остро реагирует. Мы не знаем, что вы там друг другу наговорили. Кто прав в данной ситуации? Вы оба, потому что здесь нет объективной истины, а только ваши субъективные интерпретации. Вы объясняете собственное поведение так, чтобы все, что о вас говорили, было совместимо с вашими убеждениями. Вы считаете себя человеком тактичным и вежливым, а она полагает, что вы неправы.

На самом деле мы проявляем завидное упрямство в том, что касается собственных убеждений, поэтому нас очень трудно заставить передумать. И в самом деле, сколько раз за последние несколько лет вы меняли свое мнение по поводу чего-то очень важного, во что искренне верите? Думаю, такое происходило нечасто. Мы считаем, что у нас есть весомые и логичные основания для собственных убеждений, но в действительности на первый план обычно выходят эти убеждения и лишь затем мы обращаем внимание на вышеупомянутые основания. Если бы мы на самом деле базировали свои убеждения на очевидном, то меняли бы свое мнение намного чаще – по мере поступления более убедительных фактов. Вместо этого мы ищем информацию и свидетельства в поддержку того, во что уже верим, и игнорируем информацию, которая нас в этом смысле не устраивает. Это называется предвзятость подтверждения{177}.