Вероятно, пароход был подготовлен к подрыву и запальные шнуры уже горели, когда его вынесло на фарватер. Взрыв заложенных подрывных патронов вызвал детонацию боеприпасов, которыми, как позже узнали из сохранившихся судовых бумаг, был частично загружен кормовой трюм. Этот взрыв и повредил «Николая».

Несмотря на тяжелые потери в экипаже «Николая I», аварийные работы с механизмами были начаты сразу же, одновременно с оказанием помощи всем пострадавшим. Швартовы оборвало, рулевой привод вышел из строя. Тем не менее, работая одной только правой машиной, броненосец своим массивным корпусом со страшным лязгом и снопами искр отжал пароход с фарватера, но сам на него вернуться уже не смог.

Утечку пара прекратили довольно быстро, перекрыв поврежденные магистрали. Это позволило без перебоев работать правой машине, но восстановить работу руля сразу не удалось. Когда японский «брандер» наконец лег на грунт, «Николай», отработавший в последний момент «задний ход» правым винтом, но все же сносимый течением, мягко уткнулся носом в отмель севернее Симоносеки под старым фортом № 3, рядом с первым неудавшимся японским пароходом-самоубийцей.

В действии все еще оставалась только правая машина. Пар в котлах сел из-за поврежденного паропровода, и ее неполной мощности на заднем ходу было недостаточно, чтобы немедленно сойти на глубокую воду. Ее едва хватало, чтобы справиться с течением, норовившим развернуть броненосец лагом и прижать бортом к затонувшему судну. В этом случае потери правого винта было бы не избежать. К счастью, руль исправили быстро.

Спешно спустили последнюю уцелевшую шлюпку и начали заводить стоп-анкер. Машинная команда – трюмные и те, кто уцелел после взрыва на палубе, – делала все возможное. Уже через двадцать минут восстановили поврежденный паропровод, а давление в магистрали поднялось настолько, что стало возможным дать полный задний ход обеими машинами. Одновременно по распоряжению флагманского механика Орехова затопили несколько небольших отсеков в корме. В результате нос немного приподнялся, и броненосцу самому удалось сняться с мели. К этому времени с «Николая» уже готовились подавать буксир на «Урал», державшийся рядом для оказания помощи, но этого не потребовалось.

Пока продолжались аварийные работы на флагмане Небогатова, паровые катера, спущенные с «Урала», державшегося в гавани Симоносеки, и «Терека», маневрировавшего на траверзе Модзи, развозили по рейдам японских портов штурмовые группы, высаживавшиеся на брошенные суда. До причалов, с которых часто щелкали винтовочные выстрелы, добраться даже не пытались, щедро осыпая мелкими снарядами и пулеметными очередями наиболее заметные скопления стрелков.

Откуда-то с ушедших вперед кораблей прилетала шрапнель, рвавшаяся над портом и городом, и среднекалиберные фугасы, падавшие с большим разбросом, преимущественно в уже опустевший пролив Косето. Лишь немногие накрывали южную окраину города и портовые мастерские. С больших кораблей, находящихся в Симоносеки, причальные стенки были вообще не видны за множеством судов, поэтому огня они не открывали, опасаясь без корректировки разрушить город.

* * *

Замыкавшие штурмовую колонну крейсера Добротворского достигли порта Симоносеки в 07:03. Пушки там уже не стреляли, а винтовочный огонь с берега никого всерьез не беспокоил. Входя на рейд, с мостиков бронепалубников насчитали в гавани восемнадцать пароходов вместимостью от полутысячи до трех тысяч тонн и более. Между ними сновали наши катера. Палубы транспортов были пусты. На некоторых занимались пожары и были видны разрушения от артиллерийского огня и взрывов. Один уже лежал на грунте и сильно горел. Рядом с ним торчали из воды искореженные надстройки другого судна. Еще два затонули на мелководье севернее портового рейда. Возле них был «Николай I». Он, видимо, имел повреждения и с трудом мог управляться. Ему помогал «Урал», державшийся с правого борта по корме. «Терек» маневрировал на фарватере пролива несколько севернее и прикрывал действия многочисленных катеров у обоих берегов.

Отстрелявшись, на всякий случай, по открывшимся всего на несколько минут портовым мастерским, южной части причалов и здоровенному плавучему доку, за которым все это скрылось, крейсера, держась у острова Ганрюдзима, спустили все свои шлюпки и тоже приступили к осмотру ближайших судов.

Поскольку Добротворский оказался замыкающим в штурмовой колонне, ему было приказано помогать вспомогательным крейсерам в работах по блокированию канала и уничтожению или захвату всего, до чего удастся дотянуться. Краткие инструкции он получил семафором, пока добирался сюда.

«Богатырь», «Аврора» и «Светлана» установили связь с катерами, мелькавшими между тушами транспортов, уже начавшими сбиваться в кучу из-за неуправляемых дрейфов, поскольку часть швартов и якорных канатов была перебита осколками или расклепана японцами. Быстро согласовали границы зон ответственности и вплотную занялись осмотром добычи.

К этому времени штурмовые группы с катеров бегло проверили пять судов в северном углу гавани. Ничего подозрительного обнаружено не было, и после того, как убедились, что они еще не тонут, перешли на другие, подыскивая пароходы, способные быстро дать ход, чтобы увести с собой.

Но после взрыва транспорта у борта «Николая I» все катера и шлюпки получили приказ тщательнее осматривать груз. Поскольку два из пяти уже проверенных пароходов были в грузу, на них вернулись и начали искать более тщательно. В ходе этих поисков так и не обнаружили ничего опасного, но время потеряли, так что помощь шлюпок с крейсеров была кстати.

Так как экипажей на японских пароходах уже не было, установить маршрут следования и характер груза путем опроса не представлялось возможным. Поэтому, кроме взрывчатки, искали, в первую очередь, судовые документы. Но в большинстве случаев все бумаги и карты были сожжены, а тщательно шерстить каюты капитанов и вскрывать сейфы времени не было, так что приходилось спешно метаться по трюмам. Наиболее подходившие по размерам и характеру груза для дальнейшего использования пароходы отмечались специальными бело-красными вымпелами, поднимаемыми на мачтах. После чего ими занимались уже другие люди, имевшие свою задачу.

Как только набралось шесть таких судов, а на остальных не выявили взрывоопасных предметов, по сигналу с «Николая I» «Богатырь», «Урал» и «Светлана» вместе с броненосцем открыли огонь по всем остальным на потопление. Гребные шлюпки, тем временем, прекратили осмотр Симоносеки и, подав буксирные концы на «Аврору», у нее на буксире двинулись к Модзи. В штабе Небогатова опасались скорого появления крупных сил японского флота, с приходом которых обстоятельно растаскивать пароходы и топить их поперек канала уже точно не получится.

Довольно быстро прикончив все ненужное и вызвав все-таки несколько вторичных детонаций, правда, не очень сильных, «Николай I», уже закончивший свои аварийные работы, вслед за «Авророй» двинулся вверх по проливу. Когда он покидал гавань порта, начались окончательные приготовления к прекращению японского судоходства в проливе Симоносеки.

Все оставшиеся неосмотренными пароходы уже тонули, а некоторые из них еще сильнее загорелись. В то время как отобранные шесть, имевшие довольно значительное количество взрывоопасного груза на борту, тщательно минировались. Причем заряды закладывались у самого днища в машинных и котельных отделениях и под взрывчатку в трюмах, что гарантировало большие и трудно поддающиеся заделке, особенно под водой, разрушения корпусов. Впоследствии это должно было максимально осложнить судоподъемные работы.