Мужик больше не кричал…

«Потерял сознание… — подумал Зорин. — Но что же я тут делаю? Чего жду?! Надо бежать! На фронт! Прямо так, в повязке, черт с ней! Потом отмокнет и сама отвалится. Главное — как можно скорее покинуть эти брезентовые застенки… И еще, на секунду забежать к Иришке, успокоить. Ведь она, наверное, волнуется, переживает за меня!.. А потом на передовую… заслужить… оправдать… искупить собственной кровью… Только бы не подумали, что я отсиживаюсь! Только бы не назвали трусом!»

Была глубокая ночь, когда Кирилл решил: пора! Он нашарил в темноте ботинки, протолкнул в них ноги и, не обращая внимания на головокружение, завязал шнурки. В палатке было довольно темно и тихо. Все спали. Зорин открыл прикроватную тумбочку и принялся тихонько исследовать ее содержимое. О том, что он будет говорить, если кто-нибудь войдет или его остановят, думать не хотелось. Под руку попадался разный хлам. Нечто тонкое с щетинкой… так это зубная щетка… гладкое с округлыми краями, наверное, мыльница… тряпочный рулончик, похоже, бинт. Надо будет прихватить, на всякий случай… Нож! Кирилл не поверил собственной удаче и вновь принялся ощупывать предмет. Узкая рифленая рукоятка, спираль штопора с одной стороны… Это определенно перочинный нож! И не маленький! Но откуда?! Зорин посмотрел на соседнюю койку. Там, повернувшись к юноше спиной, мерно посапывал какой-то мужик.

«Вот так беспечность, — подумал Кирилл, забирая с полки сокровище. — Хранить такую вещь в тумбочке… Просто немыслимо. Ладно, брат, я тебе твою собственность потом обязательно верну. Но не идти же в туннель с голыми руками, сам понимаешь…»

Когда юноша вынимал из тумбочки нож, рулончик бинта вывалился, упал на пол и закатился под кровать. Кирилл чертыхнулся, закрыл дверцу и нагнулся. Голова опять поплыла, но бинт лежал недалеко. Зорин без труда достал его, смотал и, стараясь переступать как можно тише, двинулся к выходу.

К величайшему удивлению юноши, на столе, за которым должен был сидеть дежурный, лежала раскрытая тетрадь в клетку и выключенный фонарик. Бежать оказалось проще, чем предполагалось. Быстро сунув фонарь в карман, Кирилл обогнул палатку госпиталя и остановился, чтобы осмотреться. Патрульных он увидел сразу же. Они двигались со стороны Сталинской, тщательно осматривая пространство между палатками.

«Вот же черт! Ну почему именно с этой стороны?! Как глупо получается: в госпиталь уже не вернешься… Иришенька, подожди еще немного, потерпи, слышишь? Я приду, но сейчас, видишь, никак не выходит. Сама судьба меня на фронт толкает… Прости меня, родная, что я тебя заставляю волноваться!» — мысленно попросил прощения у любимой Зорин.

Столкнуться с патрулем и угодить в КПЗ Кириллу совсем не хотелось, поэтому покинуть Красносельскую следовало как можно скорее. Конечно, тут сын Ивана Зорина всем известен, за шпиона не примут. А утром, когда откроют сейф и достанут его паспорт, можно не сомневаться, что отпустят. Но зачем тогда было бежать ночью? Да и придется еще объяснять происхождение ножа, фонарь опять же… Зорин присел и бесшумно спрыгнул с края платформы. Став практически невидимым в густой тени, он с крайней осторожностью приблизился к первому блокпосту, который контролировал вход в туннель, ведущий к Комсомольской.

* * *

— А другой рассказывал… — разговор на дежурстве согревал почище костра, — что семью там свою видел…

— Да фигня все это! — солдат встал и, разминая ноги, попеременно затряс ступнями.

— Не фигня! Не фигня! — молоденький караульный часто замотал головой. — Я Верблюда давно знаю. Не станет он лапшу на уши вешать. Добрый парень, и челнок честный. Что ни закажешь, все принесёт, все достанет. И без обмана, все по-честному…

— Ладно, Вовка, — в разговор встрял старшина. — Не мешай! Пускай рассказывает. А ты, иди, вон, дровишек притащи.

— Значит, он — «пускай рассказывает», а я — «дровишек притащи»? — недовольно заворчал названный Вовкой.

— Так ведь все равно стоишь…

— Ладно, ладно… Но в следующий раз пускай этот, — караульный ткнул в сторону рассказчика пальцем, — за дровами поднимается!

Вовка скинул автомат, прислонил его к мешку с песком, подошел к краю платформы и запрыгнул на нее. Потом выпрямился, с хрустом потянулся и скрылся за дверью с табличкой «Машинный зал».

— Так вот, — продолжался разговор. — Точно говорю, врать бы он не стал. И вообще, зачем ему? Но с тех пор, как оттуда возвратился, странный стал какой-то. Нелюдимый… Все жену свою вспоминает, ребенка. Они ведь тогда отдыхать уехали, а он остался. Остался и выжил. А они в… Анапу… — рассказчик слегка запнулся, произнося незнакомое слово.

— В Анапу? — перебил бородатый. — Так это, почитай, все равно что на Марс. Ты знаешь, что такое Марс?

Все молчали. Пламя завораживало и гипнотизировало.

— Да ладно, Юрик, — тишину нарушил мужик с бородой, похлопав парнишку по плечу. — Не грусти! Все, что ни делается, как говорится, к лучшему.

Паренек встрепенулся.

— Ты чего?

— Там! — Юра указывал в сторону платформы. — Там что-то двигалось…

Караульные мигом повскакали со своих мест. Бородатый тоже встал и, взяв еще двоих, медленно направился вдоль платформы. Движение не повторилось.

— Юра, ты уверен? Тебе не показалось?

— Да! Да! — кивал паренек. — Видел! Точно видел!

Тень, скрывающая путевое полотно, расступалась под лучами караульных фонариков. Дойдя почти до середины Красносельской, но ничего так и не обнаружив, бойцы повернули назад.

— Показалось, наверное, — сказал бородач, присаживаясь. — Немудрено. Шутка ли, ганзейцы того и гляди нагрянуть могут… лезут изо всех щелей, как тараканы.

Старшина подошел к Юре.

— А ты, парень, молодец! Хвалю за бдительность! — сказал он, закидывая автомат за спину. — Но в следующий раз чтоб выспался перед дежурством, понял? Тогда ерунда всякая не будет мерещиться.

Парень кивнул.

— А вы куда ходили-то? — на платформе с целой охапкой дров стоял Вовка. — По грибы, по ягоды?

— Хорош зубоскалить, — осадил его бородатый. — Дрова давай!

— Ну так принимайте! — солдат присел на корточки. — Руки заняты… сам не спущусь. Юра, подсоби!

Паренек, послушно перехватив поленья, потащил их к костру.

— А закрыть? — приказал старшина. — Заберется вша какая-нибудь, дрова утащит…

В этот момент дверь подсобки с шумом захлопнулась.

Бородатый удивленно посмотрел на караульного. Тот лишь развел руками.

— Ветер! — сказал Вовка, запирая навесной замок. — Просто ветер…

* * *

Зорин лазил в эту подсобку еще в детстве, когда играл с мальчишками в разведчиков. Главным магнитом, тянувшим ребят именно сюда, был узкий лаз, больше похожий на пролом в стене. Но вот куда вел этот ход, Кирилл не знал, потому что далеко забираться в темноту никто из них не решался.