Она просто хотела, чтобы время шло быстро. Чтобы она могла вернуться в свой номер и спрятаться до конца дня. Отодвинув наброски, над которыми работала, она прижала пальцы к вискам, когда услышала, как за ней открылась дверь.

Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это Саймон.

— Привет!

В белой льняной рубашке и темных джинсах он занимал все пространство маленькой комнаты. И поглощал весь кислород.

— Я думала, ты уже уехал.

— Что-то случилось в последнюю минуту, и я передвинул наш отъезд на полчаса.

— О… Мире что-то нужно?

— Нет, она разговаривает с твоими братьями и невестками.

— Она что-то здесь забыла?

— Ты говоришь так, как будто Мира — единственная причина, по которой я могу прийти к тебе.

Схватившись за деревянный стол позади себя, Эни уставилась на него.

— Нет, я не это имела в виду, — возразила она, нахмурившись.

— И все же ты бы сделала все, что я попрошу, лишь бы быть рядом с ней, не так ли?

Его вопрос удивил ее.

— Все в пределах разумного, да, — ответила она, пытаясь добавить легкости в свой голос, но безуспешно. — Саймон, что происходит? Мне кажется, ты раздражен?

— Мира проговорилась, что тебя может не быть здесь, когда мы вернемся. Это правда?

Эни моргнула и стала искать ответ. Она должна была знать, что Мира не будет держать это в себе.

— Я как раз думала об этом вслух, когда она рассказала о своих планах на следующие несколько месяцев.

— Так ты будешь здесь или нет, Эни?

— Наверное, нет, — призналась Эни, уставшая сверх меры. — Я не думаю, что Вират будет нуждаться во мне через неделю, и я… я хочу на время отойти от всего этого.

— От Миры или от меня? — От злости его лицо напряглось. — Мы стали для тебя обузой?

— Я бы никогда не бросила Миру вот так, — возмутилась она, и румянец залил ее щеки. — Ты действительно считаешь меня такой непостоянной, Саймон?

— Я не знаю, что и думать. Ты совершенно забыла сообщить мне о своем плане уехать, Эни. И я ни на секунду не верю, что это простая оплошность.

— Разве Мира не говорила тебе, что я сказала, что она может навестить меня, где бы я ни была?

Это только заставило его хмуриться еще больше.

— А я, Эни? — спросил он, делая шаг ближе. — Мне будут рады?

— Я лишь хотела сказать, что мне нужно затаиться на некоторое время, — объяснила она, зная, что это не ответ. — Обычно я отдыхаю после таких больших проектов.

Впервые с тех пор, как они встретились, Саймон посмотрел на нее так, как будто она была незнакомкой.

— Я тебе не верю. Я думаю, ты собралась сбежать и спрятаться в тот момент, когда я уеду.

— Нет, это не так.

Но они оба понимали, что он был прав. Он провел обеими руками по лицу и застонал — звук, который, казалось, вырвался из глубины его души.

— Если ты хочешь, чтобы это закончилось, — просто скажи это, Эни. Я не выношу молчания.

— Почему? — спросила она, ошеломленная тем, что причинила ему боль.

— Я так долго мирился с переменчивым настроением Рани, думая, что ей нужно личное пространство. Я думал, что ей нужно, чтобы я был рядом с ней. Думал, что она в конце концов вернется ко мне. Я больше не могу так жить. Больше никогда. Так что, пожалуйста, просто скажи мне правду.

— Хорошо, ты хочешь знать правду?

— Да, — сказал Саймон, теперь все его внимание было сосредоточено на ней. — Потому что это то, чем мы с тобой всегда занимались. С первой минуты нашей встречи. Что бы ты мне ни сказала, это не повлияет на твои отношения с Мирой.

— Не все, что я делаю с тобой, происходит из-за Миры! — воскликнула она. — Я расстроена, что ты не сказал мне об этом до того, как решил забрать Миру на две недели. Я расстроена, что ты не пригласил меня в свою поездку, хотя я все равно не могу поехать, так что это совершенно лишено смысла. Я расстроена, что ты… не хочешь поделиться со мной своей болью, что не давало тебе покоя в твоем браке.

Его взгляд стал непроницаемым.

— Почему ты хочешь знать, что произошло в моем браке?

— Потому что я хочу понять тебя, Саймон. Потому что… Я вижу горе и вину в твоих глазах, и мне хочется знать, отпустишь ли ты это когда-нибудь. Я вижу, как ты отступаешь от этого, от нас каждый раз, когда думаешь о ней или о своем браке. Потому что я начинаю злиться на женщину, которую даже не знала.

Саймон посмотрел на нее сверху вниз. Он был ошеломлен.

— Рани не была плохим человеком, Эни. Она была не единственной причиной распада нашего брака. Я был тем, кто подвел ее.

Его защита покойной жены казалась пощечиной эмоциям Эни.

— Ты продолжаешь это говорить, но ничего не объясняешь. Ты продолжаешь наказывать себя за то, что, по твоему мнению, ты сделал, и теперь мне кажется, что ты наказываешь и меня.

Он был в шоке.

— Делать тебе больно — это последнее, чего я хочу. Я… я бы не мог жить, если бы сделал тебе больно, Энжел. Вот и вся причина…

— Тогда скажи мне, как ты подвел ее. Что она хотела, Саймон, чего ты не мог дать?

— Она хотела, чтобы мы попытались завести еще одного ребенка. Она хотела пройти ЭКО, хотя в первый раз оно не удалось, а она долго болела после этого. А когда снова захотела ЭКО, она была на десять лет старше и уже нездорова. Она хотела от меня ребенка, а я отказался. Я отказался даже обсуждать это. После этого она от меня совсем отстранилась. Просто воздвигла стену, которую я не смог пробить, что бы ни говорил или ни делал. Вечером перед несчастным случаем она спросила меня в последний раз, и я… Я так разозлился, что позволил своей двухлетней обиде вырваться наружу. Через час она умерла.

— Мне очень жаль, Саймон.

Он только смотрел на нее, его губы сжались в жесткую линию.

— А теперь скажи мне правду, Эни.

Она кивнула.

— Скажи мне, то, что тебя может не быть здесь, когда я вернусь, правда или это всего лишь импульсивная фраза?

— Нет, это не так.

— Скажи, что ты не собиралась просто уйти от меня, даже не объяснив мне причины.

— Я не могу.

— Чего ты хочешь от меня, Эни?

Эни уставилась на него, его лицо теперь