Чертова с*ка, как она могла? Я не мог поверить, пытался, но не мог. Моя Виола… и всадила такой гигантский нож в спину. Предательница. Я поклялся сам себе, что заставлю ее ответить за то, что она сделала, заставлю пройти через то, через что прошел я.

Мерзкая с*ка знала, как сильно я хотел ребенка, как мечтал о нем, как страстно этого желал, но все равно скрыла от меня Кирилла! За что? Почему? Разве я был бы ужасным отцом? Разве не заслуживал узнать о том, что у меня, наконец, появился наследник?

После встречи со Штерн я поехал в бар и долго думал, пил, пил и думал. Домой не хотелось, несмотря на то, что в Москве у меня была своя квартира, она была чужой, и я не мог там расслабиться, мне не было там так же уютно, как питерском доме, поэтому, что бар, что апартаменты в новостройке были одним злом. Поэтому я выбрал первый вариант.

Цели напиться не было, но мыслить на трезвую голову казалось просто невозможным. Я думал, боялся поверить, что это мой ребенок. Хотел и не хотел этого одновременно. Хотел, потому что мечтал, буквально горел желанием иметь малыша именно от Абрамовой, но с другой… если она скрыла от меня этот факт, то это однозначно разбудило бы во мне чудовище.

И она разбудила. Виола разбудила. Сделала это собственными руками. Подписала себе приговор.

Нет, убивать я ее, разумеется, не собирался, но заставить помучиться…

Сволочь. Виола родила от меня. Об этом говорила бумага из частной клиники, которому мне пришлось ждать всего полдня. И там явственно утверждалось, что мы с мелким приходились друг другу отцом и сыном.

Буквально на следующее утро я предпринял все нужные шаги, чтобы выяснить, чей этот малыш – мой или нет. Это оказалось несложно. Как я и думал, Виола жила именно в одной из тех новостроек, а одна из мамочек с того же двора, за определенную сумму достала то, что можно было отнести на анализ ДНК – волос с маленькой рыжей головы.

И вот уже третий вечер я напивался в баре, который обещал стать мне родным и размышлял, за что она так со мной поступила?

Разве я обижал ее? Разве о многом просил? Что-то требовал, запрещал, ограничивал ее свободу? Да, возможно, я был не самым романтичным представителем сильной половины человечества, но мне казалось, что для такой, как Виола это и не было столь важно.

Я думал, что она выше этих бредней, наивно полагал, что у нее богатый внутренний мир и, что она обладает природной женской мудростью. А на деле…

На что она обиделась? Неужели, блядь, не могла взять долбанный телефон и позвонить? Кинуть одну чертову смс-ку? Хоть голубя прислать с сообщением, что у меня родился сын! Полтора года тому назад!

Мне казалось, что я хоть что-то для нее значил, но она предала меня, сбежав в Киров, затем предала еще раз, сбежав в Москву с мерзкой крысой и предала в третий раз, когда скрыла от меня рождение Кирилла.

И за это я готовил ей настоящие адские муки.

– Ты заплатишь, Виола, – прошептал я, прежде, чем влить в себя пятый по счету стакан виски.

Глава 37

– Здравствуй, Виола. – Абрамова распахнула свои голубые глазища и застыла передо мной, как вкопанная. На приведение и то, наверное, отреагировала бы спокойнее. Рот приоткрылся, приковывая мое внимание к пухлым губам, грудь начала быстро подниматься и опускаться, и я едва не забыл, за каким чертом вообще явился к ней в дом.

Вот надо было бы отыметь ее здесь и сейчас, а затем бросить, как шлюху. И пускай дальше бы жила со своим мерзким ботаником. А, впрочем, я бы побрезговал ею после крысы, с которой она жила уже два года.

– Алексей… – выдохнула она. Не спрашивала, утверждала, и произнесла мое имя таким тоном, будто бы сама Смерть с косой явилась к ней на порог.

Ну что ж, она правильно боялась, а я даже не попытался казаться дружелюбным. Время, когда я мог быть с ней таким, давно прошло.

Абрамова все испортила сама. Растоптала и уничтожила без шанса на восстановление. Теперь могла и должна была винить только себя.

– Пропустишь или я так и буду топтаться на пороге? – отчеканил я. Виола несколько раз моргнула, будто старалась заставить себя поверить в реальность происходящего, и тут я окончательно потерял терпение. Оттолкнул ее в сторону и прошел внутрь без приглашения. С каких пор оно вообще мне требовалось?

– Что ты… как ты… почему… – Виола смешно выглядела. Нелепо, честное слово. Попытки сообразить, что к чему давались ей не без труда, шок делал свое дело.

Конечно, ранним субботним утром она не ожидала увидеть меня на пороге своей съемной квартирки.

– Где любовник? – улыбнулся я, понимая, что Васильева нет дома. Куда это подевался вдруг в такой ранний час? – А в прочем, я тут не из-за тебя или, уж тем более, не из-за него. – Я прошел внутрь, судя по всему, не очень большой квартиры и почти сразу оказался в гостиной. Просто обставленная, с минимум мебели и техники. Вот оно значит, как. Даже жизнь в таких условиях оказалась для нее лучшим вариантом, только бы с Васильевым? Только бы не со мной?

– Алексей…

– Меня начинают беспокоить твои умственные способности, – я усмехнулся. – Надеюсь, наш сын унаследовал мою хватку. – Она вздрогнула, словно от пощечины.

– Я…

– Ты… – передразнил ее, не желая слушать то, что она собиралась говорить мне дальше. Прошло то время, все упущено, все растоптано и кануло в Лету, потому что Абрамова решила, что гордость стоит того.

Потому что не смогла простить мне грубых слов в тот вечер. А кто бы не сорвался, блядь?! Смотаться на два месяца в свой долбанный Киров! Считай, без причины, ведь я тысячу раз говорил ей, что слова врачей не повод отчаиваться, что у нас было время, надежда и шансы!

И ведь не прогадал, как чувствовал, попал