Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я стараюсь угодить всем вкусам, – успокоительным тоном говорит миссис Чаппел, – но за многие годы моей работы еще никто не заказывал джигу. Когда такое случится, я непременно порекомендую тебя, милая Пол.
Элинора заливается звонким смехом, а маленькая Китти широко ухмыляется, благоразумно не размыкая губ.
– Шотландская кровь или африканская – какая разница? – говорит Элинора. – Значит, у тебя дикие горцы по обеим линиям – ну и чем тут гордиться, скажи на милость?
Полли хватает свой сложенный веер и кидается вперед, норовя ударить им подругу по щеке.
– Я тебе покажу, негодница!
Элинора сотрясается от хохота, смаргивая слезы веселья, зажимая в кулаках складки своей юбки.
– О боже! – с трудом выдавливает она. – О боже, ну и прыжок! Ну и джига!
– Довольно! – сурово прикрикивает миссис Чаппел. – В вас, голубушки, сегодня словно бес вселился. – Она поворачивается к мадам Парментьер. – У них что, у обеих месячные крови на этой неделе? Что с ними творится такое?
– Она презирает торговцев, – говорит Элинора.
– Она унижает мое достоинство, – говорит Полли.
– Клянусь душой Магдалины, вы самые глупые из всех воспитанниц, что когда-либо у меня были. Забудьте о своем достоинстве. Вот когда разбогатеете, тогда о нем и вспомните. А что касается до презрения, то здесь таковому нет места. Общество возвышает людей трудолюбивых – и, если вы будете рассудительны и практичны, возвысит и вас тоже. Презрение! Достоинство! Пф-ф! В жизни не слышала столь пустого спора! Ну-ка, отвечайте, вы готовы отбросить свои дурацкие разногласия?
Полли и Элинора молчат, как пара упрямых мулов.
– Да или нет? Ибо я пришла, чтобы сообщить вам добрую новость. Наша русалка прибыла!
Китти стремительно вскакивает с кресла, не издавая ни звука, но всем своим видом выражая крайнюю степень возбуждения.
– Симеон! – громко зовет миссис Чаппел, и в гостиную скорым шагом входит более рослый из двух лакеев, несущий перед собой подушку, на которой покоится иссохший трупик.
Девушки, испуганно попискивая, подступают ближе, но здесь, в ухоженном, безопасном доме, русалка не внушает ужаса, а выглядит просто какой-то нелепой диковинкой. Полли легонько щелкает ее по носу дерзким пальцем и одновременно с подругами отпрядывает назад, сдавленно хихикая. В глаза Симеону она не смотрит, потому что он вызывает у нее безотчетное раздражение.
– Я помещу ее в маленькой комнате при гостиной зале, – говорит миссис Чаппел. – Устрою там подобие подводного грота, с затонувшими сокровищами и гирляндами жемчуга. А все вы, милые мои, наряженные сиренами, будете соблазнять гостей своим пением.
Несколько долгих мгновений девушки молчат, глядя на странное морское существо.
– А вам не кажется, – наконец спрашивает Элинора, – что это… ну, совсем другая русалка? Нисколько не похожая на тех, в каких вы собираетесь нас нарядить?
– Не из разряда соблазнительниц, – добавляет Полли.
– Я, слава богу, не слепая.
– Так и наши гости тоже не слепые. Они же увидят, что это просто гадость какая-то. Мерзкий бесенок.
– Ничего общего с нами.
Миссис Чаппел обводит своих воспитанниц суровым, пристальным взором.
– Ни одна из вас до сих пор не предложила мне сесть, – говорит она. – Чтобы в первую очередь подумать о моих страданиях – да никогда! Поухаживайте за мной, будьте так добры. – Девушки подхватывают настоятельницу под локти и усаживают на диван. – Не важно, как наша русалка выглядит. Но что люди ожидают увидеть? – вопрошает она, расправляя шаль на плечах. – Прекрасную сирену? Или маленькую злобную тварь?
Девушки молчат.
– Ответ вы сами знаете. Так что нам следует показать им? Подлинную русалку или такую, какая рисуется в их воображении?
– Но вы только посмотрите на нее! – говорит Полли.
Миссис Чаппел вынимает из-за корсажа крохотную жестянку с лавандовыми леденцами и кидает один в рот.
– Пообмахивай меня, – велит она, и Китти принимается усердно махать веером. – Люди всю жизнь видят вокруг себя разнообразное уродство. Но в моем заведении я такого не допущу. Это будет самый роскошный и необычный прием из всех, что я когда-либо устраивала. Полли, моя искусная чтица, не прочтешь ли ты мне последний сонет, который выучила наизусть?
– Итальянский или английский, мадам? Или французский?
– Английский, английский. У меня сегодня разлитие желчи, я не переварю ничего, кроме чистейшего Шекспира. А ты, Элинора, можешь поиграть для меня на фортепьяно, пока нам не принесут чай. Довольно махать веером, Китти. Теперь разотри мне ноги.
В дверях появляется Сэмюел, второй лакей.
– Мисс Полли, вас внизу ожидает посетитель, – докладывает он.
– Ф-фу! – Полли закатывает глаза. – Так рано опять! – Затем она обращается к женщинам: – Я прилично выгляжу?
– Ну-ка… поди сюда, – манит пальцем миссис Чаппел и плюет на свой носовой платок. Взяв Полли за подбородок, она начинает стирать грязное пятно с ее щеки; девушка наклоняется к ней, гибкая, как ивовый прутик. – Капитан Тремейн, да? Который всегда приходит по четвергам днем? Я бы пригласила его посидеть с нами немного, но очень сомневаюсь, что вы, голубушки, сегодня в состоянии вести себя благовоспитанно. Так, этот простой чепец не годится. Где твой тюрбан?
Полли хмурит брови:
– С ним возни много.
– А без него – какая из тебя карфагенская царица? Давай-ка бегом наверх. Надень платье, что выложено в гардеробной. И постарайся – очень постарайся – выпроводить капитана к шести: тебе понадобится время, чтобы переодеться.
– Чем скорее я начну, тем раньше закончу, – говорит Полли, отстраняясь от настоятельницы.
Когда она, шелестя юбками, проходит мимо фортепьяно, Элинора не сдерживается и шепчет:
– Ну и кто ты, а? Прекрасная сирена или маленькая злобная тварь?
А Полли не сдерживается и сильно ущипывает свою мучительницу за руку.
– Я так и думала, – торжествующе говорит Элинора.
– Вы куда идете? – спрашивает Сьюки, к удивлению мистера Хэнкока.
Сейчас середина дня, и он работает у себя в кабинете: посасывая трубку, подсчитывает общую стоимость задуманного строительства.
– Никуда. Видишь, я занят.
– Но вечером? Бригитта накрахмалила и отутюжила ваши парадные манжеты. Вы куда-то собираетесь.
Мистер Хэнкок передвигает черенок трубки из одного угла рта в другой и склоняется над счетными книгами. Сегодня русалка будет впервые показана в доме миссис Чаппел, о котором Сьюки даже знать не должна, не говоря уже о том, чтобы туда наведаться. Он не сказал ей, что русалка перевезена из таверны мистера Мюррея в другое место, но это только ухудшает дело, поскольку девочка не понимает, что происходит, и настойчиво пытается выяснить. Мистер Хэнкок сожалеет, что русалка выставляется в борделе, а не в каком-нибудь другом заведении, столь же приличном, сколь роскошном, куда он мог бы привести Сьюки, чтобы она посмотрела на изысканных господ и снискала всеобщее уважение как племянница владельца русалки. С каким восторгом она рассказывала бы об этом матери и сестрам! Как гордилась бы, что только ей, ей одной, выпало такое счастье! Вместо этого она торопливо спускается к нему по темной лестнице, вопросительно разглядывает его костюм, пристально наблюдает за его поведением, а потом задерживается на пороге кабинета.