— Сейчас поедем в клинику, там я помогу тебе записаться на прием. Ну а дальше разберешься. Я знаю, что они работают с иностранцами, так что, думаю, проблем в общении не будет. Милая, а ты что будешь делать?

Последний вопрос адресовался Ирен. Та отложила недоеденное печенье и потянулась.

— Я лягу спать.

— Врач сказал тебе почаще бывать на свежем воздухе.

— Ключевое слово «свежий», — проворчала Ирен. — Я выйду обязательно. Твоя жена ухаживает за собой, не волнуйся.

— Я волнуюсь за вас обоих.

Я молча вышла из кухни, предоставив возможность влюбленным поворковать наедине. Радостно смотреть на них, но при этом в душе разрастается полынная горечь. До привкуса во рту. Черт!

Я рванула в туалет и едва успела склониться над унитазом. Ну вот, рано обрадовалась, что тошнота не вернется.

Вывернув завтрак, я умылась холодной водой и пару минут постояла, разглядывая свою побледневшую физиономию. Потом вышла, понимая, что пора одеваться. Только вот сил не было.

«Взяла себя в руки и оделась!»

Мысленный окрик подействовал. Так что к тому времени, когда Берт собрался уезжать, я уже натянула джинсы и свитер, причесалась и даже замазала синяки под глазами. Шляпу Дамаль спрятала в рюкзак, что взяла с собой. Как и остальные вещи.

Да, все свое ношу с собой.

Поездку я запомнила плохо. Мы сели в темный автомобиль, на заднее сиденье, где я почти сразу уснула. Чего раньше никогда за собой не замечала. Проснулась от деликатного покашливания Берта, зевнула и извинилась.

— Все нормально, — откликнулся друг, — Ирен теперь вообще половину времени в спящем режиме проводит. Такое чувство, что я женился на медвежонке. Спит и спит. И ест.

Интересно, а как бы я вела себя на ее месте? Воображение совсем не к месту подкинуло картину: утро, я сижу в кресле и смотрю, как Хан собирается на работу. У меня живот уже большой, примерно седьмой месяц. А на душе спокойно и мирно. Тут я и говорю ему: «Милый, ты сегодня будешь ведьм расстреливать или сжигать?»

Последняя фраза развеяла всю остальную картину. А я поплелась за Бертом к регистратуре, которая больше напоминала ресепшен в модном отеле. Медсестра с легкостью перешла на английский, попросила у меня документы, и дальше все завертелось очень быстро. После долгих расспросов меня отправили к врачу-гинекологу. Берт пожелал мне удачи и уехал по делам, а я последовала за медсестрой по широким и светлым коридорам. В кабинет попала почти сразу и… начала паниковать.

Потому что никогда еще не оказывалась в подобной ситуации.

— Мадам, вам нехорошо?

Голос у доктора звучал мягко. Я попала к мужчине средних лет, со спокойным лицом и в модных очках. Он выслушал меня, потом предупредил о возможных последствиях и подробно рассказал, как проходит аборт. Не знаю зачем, видимо, чтобы я была в курсе. Но меня едва не стошнило.

— Аборт мы можем сделать не раньше чем через сорок восемь часов после вашего обращения, — продолжал он рассказывать. — Сейчас вы сдадите все анализы, пройдете УЗИ, а потом проведем медикаментозное прерывание беременности.

Эти слова прозвучали холодно и обезличенно. Ну, в общем-то, да, я буду одной из многих.

На какое-то мгновение я почти решилась удрать. Слишком сильной была внутри паника. Она кусалась и пыталась прорваться наружу. Но я продолжала сидеть и невидяще смотреть перед собой.

— Давайте пройдем на осмотр.

И вот тут у меня слезы хлынули градом. Но доктор, видимо, уже привык к подобным ситуациям. Спокойно дал мне одноразовые платки, погладил по плечу и задумчиво проговорил:

— Знаете, это тяжелый выбор. Поэтому мы даем пару дней для принятия окончательного решения. Я могу вам сейчас порекомендовать успокоительное, но…

— Не надо, — всхлипнула я, — уже все… все нормально.

Нормально не было, конечно. Но разводить истерику я не собиралась. А смысл?

— Уверены?

— Выбора нет.

— Идемте на УЗИ, — вздохнул доктор.

Я никак не могла запомнить его фамилию, словно в один момент резко поглупела. Да и в принципе в голове почти не было мыслей. Лишь сплошная темнота и какое-то чувство нереальности. Словно не со мной это происходит.

Я не хотела идти на УЗИ, но это даже не обсуждалось. Надо же убедиться, что я и правда беременна, исключить внематочную беременность и уточнить срок.

И, конечно, на УЗИ услышали сердцебиение.

— Ваш срок — шесть недель, — сообщала узи-специалист, водя датчиком по моему животу. — Сердцебиение прослушивается…

Она говорила еще что-то о нормах и так далее, а я смотрела в белый потолок и пыталась прогнать из головы фразу «сердцебиение прослушивается». Мне не должны такое говорить. Это слишком… жестоко.

Сердце ведь бьется у живых. Да, внутри меня, если следовать логике, пока всего лишь сгусток клеток.

Но сердце, мать его, сердце!

Взятие крови на анализы и все остальное я уже перенесла как-то равнодушно. Даже не дернулась, когда проткнули палец. Безучастно наблюдала за тем, как кровь бежит в колбу, и только спросила, уже когда оказалась в кабинете у врача:

— Это будет происходить долго?

— После результатов анализов я дам вам препарат. Желательно приходить на голодный желудок. Вы пробудете в клинике несколько часов для наблюдения, и если все хорошо, то отправитесь домой. Выделения могут начаться через два часа, а могут через сутки. Я дам вам свой номер телефона для экстренной связи, и запишу на следующий прием через двое суток.

Он снял очки и зачем-то протер их мягкой тряпочкой. Потом снова взглянул на меня и мягко произнес:

— Мадам, вы сейчас можете ехать домой и подумать. Через два дня я жду вас у себя, сейчас позвоню медсестре и скажу, чтобы записала вас на утро. За это время, пожалуйста, примите четкое решение.

— Да, — прошептала я, зачем-то трогая заклеенную после анализов руку, — да, я приму.

Обязательно приму и останусь твердой.

Конечно Берт не ждал, пока я освобожусь. Но он оставил мне подробный план, как проехать обратно. И карту метро. Так что, выходя из клиники, я была уверена, что спокойно доеду до Ирен. А там лягу и буду спать. Просто спать до предела, чтобы не задумываться о том, как было бы…

До метро я добралась часам к двум, голодная и уставшая. Странно, что стала так быстро уставать. И еще до безумия хотелось спать. А вот аппетита все не было. Я специально проверила: зашла в кондитерскую и поняла, что даже любимые эклеры не хочу. И кофе, и молочные коктейли. Даже воду не хотела.

Еще на выходе из клиники я надела шляпку Дамаль, не собираясь облегчать Ордену свои поиски. Кстати, нигде в документах не указывалось, как вещи влияют на беременность. Но ведь владелицы рожали. И передавали дочерям предметы Дамаль. Ну если рождались дочки. С другой стороны, в основном ведь носили одну вещь. Очень редко две. А если таскать пять, шесть или больше?