Но во многих кругах понимали, что справедливость инквизиции оставляет желать много лучшего. Город Гранада в 1526 г. жаловался Карлосу: процедуры инквизиции означали, «что хорошие христиане находятся в большей опасности, чем плохие, что их заключают в тюрьму и осуждают даже без предъявления обвинения. Так происходило уже много раз»[288]. Секретность инквизиторских процедур означала, что «множество душ обречено на ад. Так как люди могут сказать о том, что они делали в тайне, они сами обвиняют себя и дают показания о таких вещах, которые они никогда не видели»[289].

Жалобы из Гранады указывают, что эти события происходили в год, когда трибунал перевели в город[290]. Однако заявление подчеркивало то, что думающие люди прекрасно знали о злоупотреблениях, сделанных во имя справедливости инквизиции в Испании. Они знали о них, но ничего не могли сделать, чтобы остановить несправедливость. То, что предполагаемые стражи веры совершали преступления, безусловно, вселяло ужас. Но, как мы увидим позднее, в том нет чем-то необычного (см. гл. 10).

При заключительном анализе немногие люди хотели рисковать своей личной безопасностью и материальным богатством, опасаясь посягательства на них со стороны инквизиции. Но к тому времени, когда это все же случится, окажется слишком поздно предпринимать какие-то меры.

Проблемы испанской инквизиции в эти годы были общеизвестны в Португалии. Чтобы понять опасности юридического процесса, который они собирались ввести, португальцам следовало подумать о страшном кризисе, который почти уничтожил испанскую инквизицию в 1506 г. Все, что требовалось сделать — припомнить ужасные пытки и злоупотребление властью со стороны инквизиции в древнем городе Кордова. Но португальская монархия, очевидно, больше заботилась о власти, чем о том, что действительно можно назвать справедливостью.

Кордова, 1506 г.

В 1506 г. Кордова находилась в когтях инквизитора Диего Родригеса Лусеро. Инквизитор Лусеро был известен как «Эль-Тенебреро» — «Носитель Тьмы»[291]. Его способ ведения процедуры расследования кратко изложен одним из тех, кто подал на него жалобу в высший совет — Супрему. «Лусеро хотел заняться любовью с женой Юлиана Тригероса, и он забрал ее, потому что они сопротивлялись. Ее муж, который был „старым христианином“, решил добиться справедливости у короля Фердинанда, и Фердинанд подтвердил, что его дело правое. Он отправил Тригероса в Севилью, к великому инквизитору Диего Деза.

Тригерос прибыл в Кордову в среду для продолжения разбирательства своего дела, а в субботу на следующей неделе его сожгли. Лусеро содержал его жену как свою любовницу.

В другом случае, так как дочь Диего Селемина оказалась исключительно красивой, ее родители и муж не хотели отдавать ее. Поэтому Лусеро сжег всех троих. А в настоящее время у него от нее есть ребенок, ибо инквизитор держал ее в течение длительного времени в алказаре как любовницу»[292].

Жаловались и аристократические семьи города. Они писали ко двору, что Лусеро и его приспешники придумали ужасную ложь против многих самых выдающихся христиан города и окружающих районов. Невиновных обвиняли в том, что они были еретиками; заключенных вынуждали давать показания против них.

Но страдала не только аристократия. Обвинения выдвигались против монахов и монахинь, а также против простого люда. Более того, все эти лживые и вводящие в заблуждения показания получены под пытками[293].

В 1507 г. власти Кордовы пошли еще дальше. Они написали королю Фердинанду о том, что дьявол привык класть гнилые яблоки среди хороших. В инквизиции, где «работа была самой святой, появились демоны во плоти»[294]. Инквизитор, говорили они, набрал столько свидетелей из числа заключенных в его тюрьме, сколько смог. Он добился их неохотного согласия в результате применения пыток и угроз. Кроме того, Лусеро не давал еды тем, кто отказывался сотрудничать с ним. Из 500 его заключенных, как утверждали власти, 150 не поддались на угрозы. Их сожгли, но до костра они прошли перед огромным собором, перестроенным из мечети, с кляпами во рту, чтобы нельзя было выкрикнуть правду о том, что происходило перед сожжением.

Преподобный инквизитор Лусеро был, очевидно, ястребом, а не голубем. У него имелся девиз: «Дайте мне еврея, и я отдам вам его сожженным»[295].

Бывшего школьного учителя из пустынного района Алмери, его назначили инквизитором в Гранаде в 1500 г. Он назвал ее «Иудеа-ла-Пекуэнна», «маленьким еврейским кварталом». Инквизитор потребовал закрыть городские ворота и сжечь всех жителей-еретиков. Во время его пребывания на этом посту в руках инквизиции в Гранаде умерли около восьмидесяти человек[296].

В 1502 г. Лусеро назначили в Кордову для улучшения положения дел с трибуналом, состоявшим из недостойных судей, последовавших примеру инквизитора Педро де Гуирала. Последнего обвинили в 1499 г. в получении взяток от семей обвиняемых[297].

Первый серьезный историк инквизиции Лоренте, имевший доступ к документам, которые позднее были утрачены, сообщал: в эти годы в Андалузии погибло 2592 человека, еще 829 сожжены символически (в изображении), а 32 952 еретиков возвращены в лоно церкви[298]. Понятно, что Лусеро получил свое прозвище «Носитель Тьмы» не просто так.