— Оба?

Сара была приятно удивлена. Сальсидо были одним из самых пре­успевающих семейств в округе, но с нею всегда держались не более, чем вежливо.

— Ага. Мы с Льюисом закончили семестр отличниками.

Поразмыслив некоторое время, Сара в конце концов спросила;

— У него — очень симпатичная сестренка, верно?

— Неужели мои намерения настолько прозрачны? — улыбнулся Джон.

— Прозрачны? То есть очевидны, наглядны, прямолинейны? Нет!

— Прямолинейны? Это — у меня-то? В прошлом году я на Консуэлу даже ни разу не взглянул!

— В прошлом году там и смотреть было не на что.

— Жестоко, мам. Правдиво, но жестоко.

Сара в ответ только улыбнулась. Она так соскучилась по подоб­ным пикировкам…

— И когда же состоится асадо? — спросила она.

— В следующую субботу.

— Замечательно. До этого времени я все равно буду готовиться к отъезду.

«А может, Джону вовсе не хочется на природу?» — внезапно по­думала Сара.

Их небольшая семейка постоянно ходила в походы, но крайней мере, чтобы не потерять форму. Хотя, быть может, причиной данной традиции была просто скука… Но теперь Джон стал старше; и в этом возрасте молодые люди хотят самостоятельно планировать собствен­ное время… Да и не только время, а компанию. «Наверное,— подума­ла Сара,— это вполне естественно, что ему захочется побыть в обще­стве друзей и симпатичных девчонок вместо того, чтобы торчать возле престарелой матери. Что ж, в таком случае мне следует предоставить ему самому выбрать место и время для поездки… Если, конечно, он вообще пожелает куда-либо с нею отправиться».

— А мы сможем взять с собой Льюиса? — спросил Джон, внима­тельно наблюдая за выражением ее лица.

— Вполне,— с облегчением ответила Сара.— Если его родители не будут против.

— Думаю, нам стоит подождать, чтобы Льюис успел им надоесть.

Сара хихикнула.

— Для своих шестнадцати лет ты слишком хорошо разбираешь­ся в человеческой природе,— сказала она, отдавая себе отчет, что в этих словах есть и доля правды.— Тогда решайте, куда вам хочется попасть, и— в путь. Думаю, нам это понравится.

После паузы в несколько секунд она спросила:

— А снаряжение у него есть?

— Сомневаюсь,— ответил Джон.— Их семья не слишком любит походы. Мать Льюиса считает, что это — «деклассе».

— Подозреваю, что его мать и меня считает «деклассе»,— замети­ла Сара.

Джон покачал головой:

— Вряд ли эта женщина вообще понимает, что о тебе думать, мам. Она ведь всю жизнь провела здесь, в Вилла Хейс. Ты для нее — верх экзотики. Женщина, которая умеет водить грузовик… По мер­кам Парагвая это очень круто!

— Скорее, грубо и неженственно,— добавила, усмехнувшись, Сара.

Джон слабо улыбнулся ей в ответ:

— К счастью, ее мы с собой не берем.

— А Консуэлу? Ее мы возьмем с собой?

— Эх, мам… Конечно, это было бы здорово во всех отношениях, но ее родители, скорее, усыновят меня. Или даже тебя.

Рассмеявшись, Сара покачала головой:

— Да, своих девушек они охраняют строго…

— Мам,— отсмеявшись, заговорил Джон,— а ты когда-нибудь обращала внимание, как мы оба говорим о них?

Сара непонимающе взглянула па сына.

— Ну,— заерзал на сиденье Джон, чтобы развернуться лицом к матери,— понимаешь… где бы мы ни оказались, мы… вроде как не местные. Ни в Штатах, ни здесь— нигде. Везде есть «мы» и есть «они». Когда же мы присоединимся к «ним»?

Некоторое время Сара молча вела машину,не отрывая взгляда от ленты шоссе. Затем она пожала плечами и слегка склонила голо­ву набок.

— Не знаю. Наверное, когда почувствуем себя комфортно среди местного населения… Трудно сказать, Джон.— Она быстро взгляну­ла на него.— Хотелось бы мне самой знать ответ на твой вопрос. Хотя…— Она наморщила лоб.— Только не пойми меня превратно, о'кей? Ощущение отчужденности, одиночества для твоего возраста — это вполне естественно.

Джон закатил глаза:

— Мам! Ну, ты опять об этом?

— Я хочу сказать, что в данном возрасте ощущение одиночества и отчужденности может быть выражено гораздо более явно, чем в иное время, и тебе следует учесть это. Если бы даже мы с тобой жили обык­новенной, нормальной жизнью…

— То есть, если бы мой отец не был пришельцем из будущего, если бы мы даже не слышали никогда о Терминаторах, если бы нам никогда не приходилось спасать свои жизни, а заодно и жизни всего населения земли?

Сара стиснула зубы.

— Да,— ровно ответила она, искоса взглянув на сына.— Имен­но это я и имела в виду. Знаешь, к чему все слова?

— Да уж.— Джон снова сел прямо и махнул рукой.— К тому, что у меня— просто такой возраст…

— Нет, этого я не говорила. Я хотела сказать, что переживания могут быть сильнее из-за того возрастного периода, в котором ты сейчас находишься.— Последовала довольно напряженная пау­за.— Джон, я ведь никогда не отмахивалась от тебя и ни разу не от­неслась легкомысленно. Более того, я не собираюсь этого делать впредь.

— Знаю, мам. Я только хочу…

Он не закончил фразу, слишком утомленный затянувшимся раз­говором, однако Сара и без того прекрасно поняла его мысль.

— Я тоже, милый мой.

О том, что тревожило его сильнее всего, Джон заговорил лишь тогда, когда они подъезжали к дому. Делая вид, что смотрит на доро­гу впереди, он внимательно наблюдал за матерью краешком глаза. Она выглядела усталой и измотанной. Материнское лицо словно зас­тыло в мягкой, деликатной гримасе, за которой скрывалось раздраже­ние. Наверное, это выработалось с опытом, поскольку добрую полови­ну жизни ей приходилось сохранять невозмутимый вид.

Джон повернулся к боковому окну. После появления Терминато­ра, узнав правду о безнадежной борьбе, которую матери пришлось вести в одиночку, он восхищался силой ее духа. Теперь, когда будуще­му ничто не угрожало, дух этой женщины слабел на глазах. Исчезло самое главное— жизненная цель. Джон это прекрасно понимал, а потому искренне ей сочувствовал. Сколько раз, бессонными ночами, ему самому доводилось представлять то прекрасное будущее, в кото­ром для него не было места…

Разочарование, одиночество и откровенная скука сказывались на них обоих. Порой Джон даже ужасался тому, какие желания все это будило в нем. Но его мама, кажется, в самом деле, поддалась этим же­ланиям. Что-что, а уж страх он безошибочно распознавал и в себе, и в других… Сейчас стоило, кажется, бояться за свою мать.

Главный вопрос заключался в следующем: не слишком ли он на­пуган, чтобы предпринять какое-либо значительное решение? Джон заерзал на сиденье. Будет ли он спокойно смотреть, как она катится вниз по наклон ной плоскости, в туже самую бездну страха, что заво­раживает его самого?