class="p1">Однако, Нинель, знай, что я не сомневаюсь в своих чувствах к тебе. Я буду ждать тебя — ждать встречи с тобой, потому что для меня ты особенная. Надеюсь, цветы дошли.'

Криво, на бегу, но это был тот минимум, который показался достаточным.

Уже садясь в самолёт, я получил короткое сообщение:

«Дошли. Какъ много ошибокъ! И какой грубый переходъ на „ты“. Да, Эльдар, я буду ждать… васъ. Скажемъ… полгода.»

И уже на следующей пересадке в Сочи я получил заключительное, дополнительное, последнее на долгие недели:

«Просто потому что я читала, что сильные чувства при разлуке живутъ максимумъ полгода…»

Часть III

Союз Льда и Пламени

Глава 21

Стоит ли мне описывать маршрут в южное полушарие в формате очередных «путевых заметок»? Пожалуй, опишу его кратко, потому как особо-азартных приключений не происходило.

Этот мир был более разрозненным, перелёты — длиннее, маршруты сложнее. Когда я читал путевые заметки о путешественниках в Антарктиду — даже в начале XXI века они нередко занимали две недели и больше. Но, к моему удивлению, в моё случае путь занял не так много, как я предполагал.

Мы договорились, что Эрнесто будет сопровождать меня до Бразилии, до последнего рейса — нужен будет кто-то, кто поможет нести вещи, решать вопросы по гостинице и так далее. Старик Эрнесто был рад оказаться полезным и повидать мир, к тому же, я щедро заплатил.

Из Сочи мы полетели в Каир, приземлились глубоко заполночь. Аэропорт даже в это время суток напоминал огромную шумную одноэтажную ярмарку или восточный базар под крытым навесом. Четыре часа сна, час на покушать — уличная еда с риском отравиться — и новый перелёт, над Абиссинией, на небольшом сорокаместном самолёте в город Бумба в социалистической республике Уэле.

Здесь мы застряли на двое суток в крохотном гостиничном номере на трассе от аэропорта до города — лил проливной тропический дождь с грозами, а в аэропорту случилась забастовка диспетчеров. Был вариант — поехать в русско-польское Конго на автобусе, но вышла бы ровно та же пара суток, к тому же пункт проходил через дикие джунгли в местности, где орудуют повстанческие социалистические отряды, поэтому безопаснее показалось остаться.

Первый день с Эрнесто мы резались в го — я ещё в Каире прикупил походной набор и неплохо освежил свои навыки. Примерно четыре-пять жизней назад я преуспел в игре и достиг не то пятого, не то шестого пина по тайваньской системе, но сейчас навык значительно порастерял, и Эрнесто выиграл семь партий из девяти.

На вторые сутки, выпавшие на понедельник, я написал письмо Дмитрию Момота-Хабзе с рекомендацией выдвигаться на остров графини Кулагиной — самую северную точку Антарктического Союза, куда я должен был приземлиться после Бразилии.

Остаток суток провёл за просмотром старенького фантастического сериала «Потусторонняя Молекула» по мотивам книги Рыбаченко, который крутили по местному кино. Главный герой волшебным образом попал в организм диктатора вымышленной африканской страны и принялся спасать отчизну, вводя его в безумное состояние и портя пищеварительные процессы. Играли актёры чрезвычайно плохо, не спасали даже весьма откровенные сцены с полуголыми мулатками, в общем, большого удовольствия я от просмотра не получил.

Затем просматривал скудные ресурсы местной сети с купленного перед поездкой планшеторихнера. Они были представлены всего полдюжиной русскоязычных порталов, среди которых особо выделялся ресурс «Отличные африканские жёны для белыхъ маса любого сословия», изобилущий фотографиями, за которые в метрополии запросто вкатили бы срок. Затем заглянул в список контактов для переписки, я обнаружил там «зелёный» аккаунт Самиры.

Нет, разумеется, поводом написать стала не предстоящая долгая разлука с Нинель Кирилловной, не накатившие воспоминания о нашей безудержной страсти и не пара десятков пролистанных фотографий обнажённых темнокожих красоток — а просто скука и лёгкое чувство, что соскучился по общению.

Ещё, возможно, мне просто захотелось приключений.

«Я въ Бумбе. Ещё на сутки или около того. Ты же въ Лисале?»

«Ага. Хочешь встретиться?»

«Да, можно»

«Электробусъ — и въ путь. Въ шесть вечера въ посольскомъ квартале».

Ливень к обеду поутих, но диспетчеры продолжали бастовать. Нет, конечно, я мог поискать таксиста, готового отвезти в соседний город, но мне стало интересно воспользоваться именно таким видом транспорта.

Мне было не впервой пользоваться жутким африканским автотранспортом. Всё «лучшее» — в Африку, девиз подавляющего числа миров, которые я видел. Лишь в некоторых к середине XXI века, с угасанием европейской цивилизации наступал «афропанк»: настоящий расцвет культуры, впрочем, часто сопровождающийся развитием смертельных болезней, безумных технологий, которые немедленно следовало уничтожить.

Как обычно представляет себе электробус обитатель миров пятого или шестого Суперствола начала XXI века? Блестящий, бесшумный, сверхтехнологичный, «экологичный» — конечно, если такой эпитет продиктован «зелёным безумием». Здесь всё было не так. Из-за более раннего изобретения ёмких аккумуляторов электробусы стали массово выпускаться ещё в середине двадцатого века. Неудивительно, что именно такие — пятидесятилетние трижды перепроданные старички оказались в автопарках африканских держав.

Ржавый, огромный драндулет без половины стёкол и с бледной рекламой какой-то быстроразводимой жижи на борту ехал час. Всё время поездки я трясся на каждой кочке, чувствуя, как трутся мои позвонки, вытирал с лица залетающий через щели песок, чувствовал запах палёной проводки, назойливый писк каких-то электроприборов прямо под ногами. Местность между двумя городами была урбанизированная и более-менее обжитая — это я проверил, иначе бы не рискнул на подобный вояж. Гораздо страшнее было то, что внутри. В салоне ехала троица парней с автоматами — и это явно были не военные, какие-то частники, вышедшие посреди дороги. А прямо в проходе рядом со мной везли козу и парочку молодых проституток, одетых в изношенные купальники цвета флага Норвежской империи и пахнущих дешёвой сивухой.

Высокое смуглое бедро одной из них как бы невзначай тёрлось о моё плечо. Что самое печальное — я почувствовал присутствие силы, слабенькой, в пределах 1 — 1,5 процентов сечения, и явно неосвоенной. Сперва я даже подумал уступить место — советские инстинкты уступать девушкам очень сложно искоренить, но вовремя сдержаться. Я был одет в наименее чистую свою футболку, чтобы не выделяться, но, конечно, меня приметили — к тому же, я был всего одним из трёх белых, которые ехали в переполненном автобусе.

— Маса, мы дать любовь… — предложила наконец жрица любви, наклонившись ко мне ближе и отогнув край лифа купальника.

Разумеется, я инстинктивно взглянул на то, что мне показали. Девицы засмеялись, завертелись, залопотали что-то на своём. Я понял, что диалога не избежать.

— Wie viel kosten Sie pro Stunde (сколько стоите в час)? — спросил я на ломанной версии австрийско-немецкого, распространённого в этих краях языка.

— Zweihundert Franken. Zehn Dreißig Minuten, wenn gehen schnell. (Двести франков. Можно пятьдесят за десять минут, если надо быстро), — ответила она.

— Für zwei — ein Viertel des Betrags! (Скидка — четверть суммы за двоих), — добавила вторая.

Двести франков — это примерно шесть рублей, подумалось мне. Даже если за двоих, даже если сделать скидку на то, что они задрали цену… Боже, как это дёшево и грязно.

— Ich werde nachdenken (я подумаю), — сказал я.

А когда доехали, на выходе я сунул им по две бумажки в двести франков, которые разменял ещё в аэропорту.

— Wohin wollen gehen (куда пойдём)? — спросила первая, та самая, которая шептала в ухо.

— Nirgends. Dies ist Geschenk (Никуда, это подарок), — сказал я и добавил одной из них. — Überprüfen Sie den… сечение, sections, Sie haben Kraft (Проверь… сечение, в тебе есть сила).

— Danke! — раскланялась она, тут же засунув бумажку в трусы. — Zeigen wir es wenigstens… (Давай хотя бы покажем…)

На прощание они синхронно приспустили лифчики и покрутили попами, заставив свистнуть проходящих рядом парней, один из которых тут же направился выяснять про стоимость.

Такая вот разная Африка — при этом совсем рядом была Абиссинский Союз, двенадцатая по населению и десятая по экономике держава, где всё было совсем по-другому, насколько я мог судить. Спустя пару минут пришло осознание, что я зря сорю деньгами. Это мне точно было не свойственно, я столько раз за жизни переходил из одной экономической страты в другую, что следить за собой научился. Наверное, это снова, как и различные