Изображение на телеэкране сменилось идиллической панорамой пологих холмов и виноградников из студийного архива, потом общим планом самого городка и, наконец, старинной виллой, окруженной тополями и полицейскими машинами с мигающими на крышах проблесками маячками. При этом по обе стороны от главной картинки демонстрировались два черно-белых изображения — снимки Хилтса и Финн, сделанные камерой слежения.

— Эта запись, сделанная системой безопасности ребе Вергадоры, зафиксировала нападавших незадолго до того, как пожилой профессор был зверски убит в своей библиотеке…

— А камеры-то я и не заметила, — сказала Финн, потрясенная увиденным.

— Они убили его, — пробормотал Хилтс, не отрывая глаз от экрана. — И теперь хотят повесить преступление на нас.

— Они?

— Адамсон и его дружки.

— Ты шутишь?

— А ты думаешь, это совпадение?

— Камера засняла нас на пленку. Это недоразумение, вот и все, — сказала Финн. — Мы сейчас пойдем в полицию и объясним.

— А откуда, по-твоему, у телевизионщиков взялась эта идиотская версия насчет «Третьей позиции»?

— Кто они такие?

— Итальянская разновидность «Аль-Каеды». Нас подставили.

— Это ошибка.

— Это никакая не ошибка. Вергадора мертв. Если в новостях сообщается, что подозрение падает на «Третью позицию», значит, речь идет о жестокой, мучительной смерти. Их излюбленное оружие — обрез дробовика, сицилийская лупара, которую использует мафия. Это не бойскауты, Финн. Игра идет по-крупному. Серьезные люди вышли за нами на охоту.

— Но зачем было убивать Вергадору?

— Ну, во-первых, по каким-то неизвестным нам, но хорошо известным тем, кто это сделал, весьма веским причинам, а во-вторых, потому, что обвинение в этом убийстве превращает нас в прокаженных — неприкасаемых. Цель — загнать нас в угол и лишить возможности обратиться к кому-либо за помощью.

— И что ты предлагаешь?

— Прежде всего, убраться отсюда, к чертовой матери. А уж потом будем соображать, как поступить дальше.

— Если у них на пленке запечатлены наши лица, то скорее всего, есть и описание машины. Может быть, даже ее номер.

— Тогда на вокзал.

И тут, уже не с экрана, а с улицы, донеслось завывание сирен и скрежет шин. Финн спрыгнула с кровати, подбежала к окну, выглянула и увидела, что вся улица забита бело-голубыми полицейскими автомобилями с мигалками на крышах. Из остановившегося позади всех черно-белого фургона высыпало с полдюжины полицейских спецназовцев в камуфляжной форме и черных касках. Все они были вооружены компактными автоматами «беретта» или короткоствольными «бенелли».

— SISDE, — пробормотал Хилтс, глядя поверх ее плеча.

Он схватил Финн за запястье и оттащил от окна.

— Кто они?

Он поволок девушку к двери.

— Гражданская контрразведка. Сваливаем!

— Моя одежда! Мои вещи!

— Нет времени!

Она едва успела схватить с тумбочки свой бумажник и наручные часы, прежде чем Хилтс вытолкнул ее в узкий коридор. Слева было две комнаты, справа три, то же самое через площадку, а посередине находился один-единственный старомодный лифт. Пока они обдумывали, в какую сторону бежать, механизм стал поскрипывать.

— Они поднимаются!

Слева Финн увидела табличку, белым по красному: ВЫХОД.

— Сюда!

Она повлекла его налево, но, выскочив на служебную лестницу, они услышали шестью этажами ниже топот ног и крики: «Наверх!»

Беглецы оказались в ловушке: и лифт, и лестница были блокированы.

— Может, нам сдаться?

— Эти ребята из тех, кто сначала стреляет, а потом кричит: «Стой!» И они с автоматами.

— Туда. — Финн указала наверх. — Крыша!

Пожарная лестница вела к люку в потолке над лестничной клеткой. Топот сапог звучал все ближе.

Хилтс подпрыгнул, схватился за нижнюю перекладину лестницы и с усилием подтянулся, отчего вниз дождем посыпались отшелушившиеся чешуйки засохшего антикоррозийного покрытия. Молодой человек вскарабкался первым, ударом ладони снизу открыл подъемный люк, вылез наружу и спустя мгновение появился снова, протягивая руку Финн.

Через несколько секунд она уже стояла на крыше гостиницы. Хилтс вытащил лестницу наверх и опустил крышку люка. Летний воздух был горячим и тяжелым, небо безлунным и беззвездным, ночь темной. Лишь внизу на улице желтели пятна огней.

— Они сообразят, куда мы подевались, как только увидят пустые комнаты.

— Куда теперь? — спросила Финн.

— Куда угодно, только подальше отсюда.

* * *

Милан, как многие из старых европейских городов, начал свое существование в кольце стен, в тесноте, где земля и свободное пространство были на вес золота. Соответственно, здания стояли впритык, улочки были узкими, никаких дворов не существовало. Многоквартирные жилые дома впервые появились в Риме в первом столетии, и Милан вскоре последовал примеру столицы. К началу эпохи Возрождения города уже не замыкались в пределах стен, но старые обычаи умирали с трудом. Даже за пределами стен старого города дома возводились вплотную один к другому, так что целые кварталы и районы состояли из сплошных стен уступчатых строений, различавшихся по высоте и отделке, но смотревших на улицу как бы единым, общим фасадом. Позади зданий при этом находились дворы, иногда смыкавшиеся, иногда нет.

Отель «Караваджо» размещался в углу подобного блока в городском районе Брера, в прошлом известном как миланский Монмартр, но уже давно заброшенном принесшими ему некогда славу авангардистскими художниками, дизайнерами и музыкантами. Квартал был ограничен улицами Мараньони к северу и Локателли к югу, а позади него проходила улица Виттора Пизани.

Центр этого неправильной формы блока составляли главным образом недоступные вентиляционные шахты, за исключением ресторана в офисном здании на улице Виттора Пизани, устроенном на месте бывшей конюшни, и «Караваджо» с его недавно обновленным кафе и садом во внутреннем дворе. Здания выходили на улицу сплошным фасадом, и хотя между собой они были разделены брандмауэрами, эти кирпичные стены приподнимались над крышами не выше чем на пару футов и не представляли собой серьезной преграды.

Финн с Хилтсом пересекли плоскую, устланную рубероидом крышу, направляясь направо, перелезли через низкий барьер и перебрались на соседнее с гостиницей здание. Здесь имелась вытяжная труба и несколько вентиляционных отверстий, однако единственный люк был плотно закрыт изнутри.

— Да, похоже, нам остается только порхать с крыши на крышу на манер уток, — сказал Хилтс. — Неплохо бы найти способ спуститься вниз.

Он схватил Финн за руку, и они вместе побежали через вторую крышу, перепрыгнули на третью и побежали по ней. Хилтс присматривался к каждому отверстию в поисках колодцев пожарных лестниц, однако напрасно. Здесь, в Европе, такого рода архитектурные излишества являлись скорее исключением, чем правилом.