– Но ты по-прежнему веришь, что он – чудотворец? – уточнил Пашка, разрывая на части заказанную ими пиццу. Василиса оплатила ровно половину – они же друзья, не так ли.

– А ты по-прежнему веришь, что их не существует? – Она ответила вопросом на вопрос. Идеальная стратегия, которой обучил Ярослав. Дальше тот долго разглагольствовал, что «современные исследования опровергают» и «читала ли ты статьи о фонде Рэнди».

– Если он такой всесильный – отчего не пойдет и не заберет миллион? – спросил Павел, горячась. – Это же просто. Достаточно продемонстрировать реальный, а не придуманный навык. Что-нибудь невозможное, что угодно. Мысли прочитать или просто текст – сквозь стену. Найти что-нибудь. Объект какой-нибудь передвинуть. И все – миллион долларов в кармане. Выписывают чек!

– Звучит как какая-то разводка. – Василиса вытащила из шкафа очередную коробку. Барахло, но какое родное. Книжка «Дети капитана Гранта», которую привезла из дома в последний раз, – читала в поезде. На обороте обложки маминой рукой сделана пометка: «Библиотека Ветряковых». Мама обожала литературу, была помешана на ней, в свое время собрала, наверное, тонны макулатуры, чтобы заполучить все возможные книги, которые тогда давали «на обмен». После оттепели она буквально испытывала экстаз, когда попадала в новые, «буржуйские» книжные магазины. Василиса запихнула варежки и книжку в рюкзак.

– Остальное заберешь? – спросил Пашка.

– Можно не сегодня? – попросила она, не представляя себе, куда положит эти коробки в идеально чистой, холодной квартире Ярослава. А главное, как объяснит их появление. Сколько Василиса жила в его доме – столько и чувствовала себя там гостьей. Рядом со Страховым не было пространства для чьего-то еще мира. Можно было только стать спутником его солнца. Светить было бессмысленно – никто бы не заметил.

– Конечно, можно. Когда захочешь. Звони мне, ладно? – попросил Павел. Василиса на секунду застыла, а потом кивнула. Пошла к дверям, даже вышла из комнаты, но передумала уже в самом конце коридора. Взыграло что-то новое, ранее неведомое. Какая-то бесовщинка. С кем поведешься.

– Слушай, у меня телефон сел. Можно я с твоего позвоню? Мне нужно договориться об интервью на завтра.

– Конечно! – Пашка с радостью кивнул и протянул свою старую «Нокию». Жлобом был, им и остался. Девушка набрала номер и отметила, что чувствует себя спокойно и совесть не мучает.

– Наберите номер внутреннего абонента, – проговорил механический голос. Василиса задумчиво посмотрела на друга. Номер абонента. Гхм. Пожалуй, 9060. Так она точно не забудет. Четыре цифры. А что? Он – тоже свой. Они решили остаться друзьями. Пусть теперь Ярослав ломает голову, кто это такой.

– Не берет?

– Не-а, – покачала головой Василиса. – Поздно, наверное. Завтра позвоню.

– О, ничего себе! Уже десять часов! Еще бы, не поздно, – рассмеялся Пашка. – Ну мы с тобой и засиделись. Мне еще статью сдавать на сайт.

– Мне, кстати, тоже, – кивнула Василиса, стоя на лестнице. Из подъезда тянуло холодом.

– Тебя проводить? – предложил он после некоторого колебания.

– Не стоит. Доеду на такси, – заверила его Василиса.

– Такси, о! Наши люди в булочную на такси не ездят, – неловко пошутил Пашка, явно радуясь тому, что не придется переться ночью на холод. – Видать, за желтую журналистику платят лучше.

– Не то слово. Так что подумай, обозреватель. Может, стоит сменить поле деятельности? У меня есть дружок в одной газетенке. Только придется карабкаться в чужие спальни. Слышал такое слово – папарацци?

– Я подумаю, – усмехнулся он и замолчал, глядя прямо Васе в глаза. Сердце застучало сильнее, и было совершенно понятно, что последует за этим взглядом. Павел сделал шаг навстречу и склонился к Василисе, взяв за руки. Она чувствовала, как дрожат ладони. На секунду подумала, что даже хочет этого. Маленький реванш, восстановление баланса и мировой гармонии. Один поцелуй, чтобы залатать дыры в изодранной в клочья ауре. Павел замер на секунду, но потом… Василиса неуклюже дернулась в самый последний момент, и поцелуй скользнул по ее щеке. Он нахмурился и отступил.

– Прости, – пробормотала девушка. – За все.

– Ничего, – ответил тихо и отвел взгляд. – Сам напросился, да? Только не пропадай, ладно?

Василиса шла по ночной Москве, аккуратно перепрыгивая через лужи. С неба на грешную землю валил снег – тяжелый, белый, он ложился на дороги и таял. Теплело. Тонкая болоньевая куртка промокла насквозь, и связанные мамой варежки висели, как две мокрые гири на ладонях, когда она услышала тихий звонок, доносившийся из мокрого кармана.

Девушка ухмыльнулась. Он не звонил ей целый день, но вспомнил, когда пришла ночь. Она достала телефон и отсчитала десять звонков, прежде, чем ответила ему.

– Приемная Василисы Ветряковой слушает, – деловито произнесла девушка. – Ее сейчас нет на месте, но можете оставить сообщение после сигнала. Би-ип!

– Дуришь? – после некоторой паузы спросил Ярослав. – Где тебя носит?

– А тебя? – Вопрос на вопрос, кви про кво.

– Я сижу дома и гадаю…

– Гадаешь? – оборвала его Василиса. – Неужели и сам уверовал? И на чем?

– На кофейной гуще, – зло ответил он. – Уже третью чашку пью. Вась, что с тобой происходит, а?

– А что тебе говорят звезды? – усмехнулась она, уверенная, что именно сейчас, в этот самый момент смотрит на сияющую гирлянду «шелкопряда», отмечая сигнал на Сухаревской площади. Совсем рядом. Пожалуй, надо притормозить.

– Иди домой, ладно?

– Соскучился? – спросила девушка. – Я тоже соскучилась.

– Заметно, – фыркнул Страхов.

– А я учусь бороться с чувствами. Ты же сам говорил – недостает мне самоконтроля. Кто знает, вдруг смогу держать себя в руках и НЕ любить тебя! – радостно предположила Василиса. Ярослав бросил трубку.

Почувствовала легкий укол раскаяния – довела человека. С другой стороны, сколько вечеров она провела дома, гадая, когда придет любимый мужчина, откуда и появится ли вообще. Однажды он вернулся только под утро, влетел в квартиру, только когда рассвело, и сразу бросился к компьютеру, на ходу разговаривая с Серегой о каких-то парных амулетах или оберегах, которые нужны к завтрашнему дню.

Василиса не спала всю ночь, только сидела, свернувшись калачиком, в кресле и отсчитывала часы, глядя на циферблат и вслушиваясь в тихие звуки пустой квартиры. А что будет, если он вообще не придет? Что, если однажды исчезнет, растворится в тонком утреннем воздухе, будто и не было. Уйдет туда же, откуда появился.

– Чего вам? – грубо спросила продавщица ночного ларька около метро.

– Банку «Heineken», – попросила она, запихивая в окошко смятые мокрые купюры. Руки дрожали от холода, но девушка решила все же потянуть кота за хвост и поторчать тут еще немного. И пусть от нее разит пивом. Ярослав разозлится, взбесится. Все, что оставалось Василисе, – выбивать его чертово самообладание.