с тобой было, если бы что-то случилось со мной или Миленой.

Доля рационализма есть в его словах, но пока делать выводы рано.

Беру телефон и, скопировав присланный Валерой номер, звоню, даже не представляя, как отреагирует Бронислава на мой звонок.

– Алло! – слышу голос в трубке.

– Бронислава, это Марк…

– Марк? – перебивает она меня. – Иди к черту, зятек.

И бросает трубку. Что ж, примерно такой исход я и предполагал, но сейчас не до наших обид и распрей.

Перезваниваю, и Бронислава сходу выдает:

– Марк, тебя еще куда-нибудь послать?

– Не бросай трубку, просто послушай.

Сопит в трубку, кажется, почти минуту, потом наконец-то говорит:

– Слушаю.

– Я скоро к тебе приеду и заберу ребенка.

– Только явись, и я тебя граблями и вилами со двора погоню.

Время, я только теряю время на объяснения. Тут у меня выхватывает трубку Миша, который не любит долгих размусоливаний.

– Броня, радость моя, собирай вещи. Так сложились обстоятельства, что  из-за ребенка вся твоя семья может оказаться в опасности, если девочку решат использовать в качестве рычага давления на Милену или Марка. Подробности, когда приедем, жди.

Миша бросает мой телефон на столешницу, а я говорю:

– Надо было как-то помягче.

– Нет на это времени, – отмахивается брат. – Только вот у меня вопрос, дорогой мой. Что ты собираешься делать с маленьким ребенком? Одной рукой укачивать, другой – спасать Милену?

Я уже думал об этом, но пока ничего в голову не приходит. Ни я, ни Миша ничего о младенцах не знаем.

– А если… – мелькает мысль, за которую меня наверняка Бронислава посадит на кол.

– Думаешь приставить пару парней? – догадывается Миша. – Броня не обрадуется.

– Мы ей все объясним, – беру ключи от машины и иду к выходу. – Поехали.

За руль садится Миша, а я половину пути раздаю указания Валере. Хватаюсь за соломинку в поисках машины, на которой мог приехать Борис. И как, черт подери, все удачно для него совпало. Представляю, как он обрадовался, увидев Милену в кафе.

Нельзя было ее отпускать, нельзя.

Но поздно заниматься самоедством – сейчас надо действовать. И Миша прав: делать мозгами, а не эмоциями. Только как это сложно!

Попросив Валеру найти несколько самых надежных и опытных парней из охраны фирмы, чтобы дежурили посменно, я сбрасываю вызов на раскаленном телефоне.

– Марк, – спрашивает Миша, – а что за свадебные фотографии у тебя на ноутбуке?

– А почему они тебя заинтересовали? – задаю встречный вопрос.

– Да заметил на одной знакомое лицо, точнее, пол-лица. В профиль.

– И кого же?

– Да стерву одну, которая у меня много крови выпила. Помнишь, я встречался с актрисой, – отпустив руль на секунду, брат делает пальцами кавычки. – Она мне еще лицо расцарапала, когда я отказался спонсировать ее главную роль.

– Эта, – вспоминаю я, – Кристина.

– Ага, – кивает Миша, – кстати, она меня обещала грохнуть, когда я ее выставил. Но это слова брошенной бабы. Сейчас она вроде бы трахается с Поплавским.

– Интересно… – задумчиво протягиваю.

– Да ну, Марк, прекрати. Это просто совпадение.

Надо будет заняться еще раз этими фото, но только после того, как найду Милену.

Глава29. Милена

Я слышу стук каблуков, гипнотизируя взглядом дверной проем. Если гость все-таки решит зайти, то я его увижу. Хотя по шагам скорее ее.

– Интересно? – отвлекает меня Борис.

– Очень, – пожимаю плечами с равнодушием.

Нет, на самом деле мне очень интересно, но эмоции уже выгорели. Осталась только дикая усталость и желание, чтобы все это поскорее закончилось.

Старая железная лямка на деревянной двери ударяется о косяк, и я поднимаю глаза.

И кто это?

Я присматриваюсь к блондинке, остановившейся в дверях кухни, но не узнаю ее. И где я или Марк могли перейти ей дорогу?

Ничего не понимаю.

– Не узнала, – не спрашивает, а констатирует блондинка.

– Нет, – отвечаю я.

– Конечно, – усмехается и смотрит на Бориса, спрашивая… моим голосом: – Я не помешала?

Он только качает головой, а на губах играет легкая полуулыбка. Но кое-что мне становится понятным, хотя от шока я все еще отхожу. Она, черт подери, разговаривает моим голосом!

– Мы можем продолжить и позже, – подмигивает мне Борис, а я даже не хочу думать, что он имеет в виду.

– Когда ты мне написал, что тебе так повезло встретить ее случайно… Я даже не поверила, но мы еще подумаем, как это можно использовать.

Старый деревенский дом, убогая кухня, хотя и не лучше моей нынешней, незнакомая девица, которая говорит моим голосом – это все точно не сон?

Но Марк знает, что Вера у моей сестры. И я уверена, что он не упустит это – найдет и Брониславу, и нашу дочь. А потом… убережет от всего. Пусть меня он ненавидит, но хотя бы поверил, что ребенок его. И я знаю Марка – он сделает все. Тем более он не так глуп, как, возможно, о нем думает Борис.

– Вы меня не используете, – улыбаюсь. – Марку плевать на меня.

Я очень надеюсь, что это не так, но говорить надо хоть что-то, а то мое обалдевшее лицо погоды мне не сделает.

– Жаль, что мы тогда не сделали все, как и планировали.

Я присматриваюсь к этой блондинке, пытаюсь понять, где ее могла встречать. И тут она поворачивается в профиль, а я на автомате выпаливаю:

– Кристина…

– Смотри, узнала!

Я ее вижу второй раз в жизни, но не понимаю почему. Ни я, ни Марк с ней дел не имели. Почти…

Это было, кажется, так давно, но при этом не очень.

– Мы встречались на дне рождения Миши, – говорю, когда понимаю, что мне так никто ничего объяснять не собирается.

– Точно, – подмигивает мне Кристина.

– Ты мне тогда показалась вполне довольной жизнью. Что-то изменилось?

Она смеется, и в этом смехе отчетливо слышны истерические нотки. Одного психа мне мало было, появилась вторая сумасшедшая.

И мне страшно, чего уж таить. Хочется тоже закатить истерику и попытаться сбежать отсюда. И только огромным усилием воли я сижу с ровной спиной и стараюсь не показывать, как себя на самом деле чувствую.

– А ты, как я посмотрю, за своими розовыми очками ничего не видела, – усмехается Борис.

– Не за очками, – качаю головой. – Я просто была счастлива. А вы это счастье разрушили. Ты же актриса, если не ошибаюсь? – смотрю на Кристину.

– Да, – довольно кивает она. – Хотя с планом пришлось импровизировать на ходу, когда твой муж в самый неподходящий момент закрыл собой Мишу. Во мне умер великий режиссер, – снова смеется.

Информация бьет сильнее пощечины.

Все, что с нами случилось, было роковой