– Она оставила мне записку. – Никос стиснул зубы. – Я ежегодно получаю по почте письмо от Эльзы, в котором она рассказывает, как сильно ненавидит меня и обвиняет меня в своей гибели.

Джорджия округлила глаза:

– Как это возможно?

– Я думаю, она написала только одно письмо, но Амброс с острова Аморгос сделал копии и каждый год присылает мне письмо на годовщину ее смерти. Первые пару лет я совершал ошибку, вскрывая конверт и читая письмо. Теперь я просто их выбрасываю.

– Что в этом письме?

– Нечто вроде: «Никос, ты монстр. Я ненавижу тебя всеми фибрами своей души. Надеюсь, ты горишь в аду».

– Не может быть!

– Это так.

– Так почему же ты хотел ребенка от похожей женщины? Ведь он стал бы ежедневно напоминать тебе о ней.

– Я и так вспоминаю о ней каждый день. От пожара у меня остались ожоги и шрамы. Кроме того, регулярно, шестнадцатого августа каждого года, мне приходит письмо. Но этот ребенок не ее. Этот ребенок мой. Он мое будущее. Она не сможет отнять его у меня. И я не позволю ей отобрать у меня тебя. Я слишком много потерял в прошлом, Джорджия. Я не собираюсь терять тебя.

На Джорджию навалилось столько информации, что она прилагала максимум усилий, чтобы разобраться с беспорядочно запутанными мыслями и эмоциями.

– Никос, я этого не понимаю. Не понимаю. И я не хочу причинять тебе боль, но ты ведешь себя странно. Это не нормально.

– Многие люди используют доноров. Суррогатное материнство довольно распространенное явление.

– Понимаю, ты хотел стать отцом и нашел способ сделать это по своему усмотрению. Понимаю, почему ты решил найти донора и суррогатную мать. Но я не понимаю, зачем тебе донор, похожий на Эльзу. Почему ты не выбрал ту, которая вселила бы в тебя надежду и оптимизм? Отчего ты не искал донора, который внешне станет полной противоположностью Эльзы?

– Я его искал. Я выбрал тебя.

– Не понимаю.

– Джорджия, ты совсем на нее не похожа. Да, ты голубоглазая блондинка, но я выбрал тебя в доноры не из-за этого. Я выбрал тебя из-за твоего ума, силы духа и воли, из-за твоего желания поддержать свою сестру. В твоем личном деле было указано, что ты выросла в Африке в семье миссионеров. Ты целеустремленная, амбициозная, смелая. Именно такой я хотел видеть мать своего ребенка. Я желал, чтобы по натуре мать моего ребенка была воином. Я хотел, чтобы ребенок унаследовал твое доброе сердце.

«Я хотел, чтобы ребенок унаследовал твое доброе сердце».

Именно эти слова отец Джорджии говорил своей жене. «Я надеюсь, наши девочки унаследуют твое доброе сердце».

Джорджия закрыла глаза и затаила дыхание, сдерживая слезы. На нее слишком многое навалилось. Слишком много эмоций, давления, шока и разочарования.

– Скажи что-нибудь, Джорджия, – тихо произнес Никос. – Поговори со мной, дорогая.

Она тряхнула головой, потому что не могла говорить. Она не хотела плакать.

– Ты для меня свет в темноте… – Его голос дрогнул, и он опустил голову, прижав кулак ко рту. – Пожалуйста, – резко сказал он. – Пожалуйста, не закрывайся от меня.

– Мне надо подумать. Мне нужно время. – Джорджия не могла смотреть на него. Не могла думать и чувствовать, стоя к нему так близко.

Она быстро ушла в свою комнату, оставив Никоса в библиотеке. Там она заперла дверь, а потом придвинула к ней тяжелый стул. Джорджия не хотела, чтобы Никос к ней входил. Ей была невыносима мысль о том, что он приблизится к ней. Джорджия не испытывала к нему ненависти. Она никогда не смогла бы его возненавидеть. Однако ей было трудно соображать, когда он находился рядом с ней.

Эта ситуация касалась не только ее чувств и ее будущего, но и будущего Никоса, а также благополучия их ребенка.

Ребенок важнее всего. Он ни в чем не виноват. Его следует защищать. Никос прав – Джорджия сильный и жесткий человек, настоящий воин. Она переживет все, что произойдет дальше. Но ребенок многие годы будет беспомощным и уязвимым. Ради ребенка она должна быть рассудительной, а не поддаваться эмоциям.

Логика подсказывала Джорджии, что все происходящее нелогично. Иррационально. Она не должна жить на острове. Ей необходимо отсюда уехать. Однако при мысли о расставании с Никосом у нее перехватило дыхание. Джорджия знала – если она уедет с Камари, то никогда сюда не вернется. Она здесь чужая. А ребенок?

Пока Джорджия не могла ответить на этот вопрос. Ей не хотелось заглядывать так далеко в будущее. Единственное, в чем она сейчас была уверена, это в необходимости уехать.

Хотя понимание этого опустошало ее душу.

Джорджия прислонилась к двери. У нее подкашивались колени, она дрожала. Казалось, ее сердце разрывается на части. Джорджия закрыла глаза, стараясь обуздать эмоции. Она вздохнула, потом еще раз. Внезапно ее затошнило, и она кинулись в ванную комнату. Ее рвало несколько минут, а потом она расплакалась.

Джорджия всегда гордилась своим аналитическим умом и хладнокровием, но сейчас она никак не могла успокоиться. Ее сердце болезненно сжималось, на душе было так тяжело, что она не могла дышать. Ее переполняла боль и смятение. В голове крутилась только одна мысль: ей пора уезжать с острова. Она должна ехать. Прямо сейчас.

По-прежнему дрожа, она переоделась, а затем сложила вещи в чемоданы, учебники и ноутбук она положила в отдельную сумку. После Джорджия отправилась к Никосу. В библиотеке его уже не было. Она нашла его на террасе, где они всегда встречались на закате.

С трудом удержав себя в руках, когда он повернулся и посмотрел на нее, Джорджия заставила себя ни о чем не думать, ничего не чувствовать и ничего не хотеть. Она, как и прежде, обязана думать об одной-единственной цели, ради которой сюда приехала. Ей следует обеспечить будущее Сюзанны.

Она переживала времена и похуже, выживет и на этот раз.

– Присядь, дорогая. Нам надо поговорить, – хрипло произнес Никос.

Она сжала зубы, подавляя эмоции. Несмотря ни на что, Джорджия все еще хотела Никоса. Он по-прежнему имел над ней сильную власть. Она считала его неотразимым с самого начала.

– Нет, Никос. Я не сяду и не буду говорить. Я уезжаю. – Ее сердце билось так сильно, что она чувствовала гул в груди. – Прощай.

Никос выглядел потрясенным:

– Ты лишаешь нас последнего шанса…

– Никос, у нас с тобой нет будущего.

– Оно у нас есть. Мы сделали ради него слишком много, чтобы просто так все разрушить. Нам нужно поговорить. Мы все преодолеем.

– Но я не хочу говорить. Разговоры тут не помогут. Ты оказался не тем, кем я тебя себе представляла.

Долгое время Никос молчал, потом спросил:

– Как ты уедешь? Куда ты направишься?

– Твоя лодка доставит меня на Аморгос, – сказала она. – Там я решу, как вернуться в США.