и нашим двором и даже между всеми северными дворами и что в настоящее время он желает мира, если только таковой будет заключен на разумных условиях, главным из которых является свобода торговли и мореплавания для всех европейских наций». Надо отметить, что Голицын и прибыл в Амстердам для того, чтобы вести переговоры с голландцами о вступлении их в лигу «вооруженного нейтралитета». То есть ситуация была срежиссирована и спланирована в Петербурге Екатериной, графом Паниным и Потемкиным.

Голицын в письме графу Панину в марте 1780 года: «По моему мнению, самая главная выгода, которую можно извлечь из этого, состояла в том, чтобы выступить в качестве посредников между воюющими державами — они не смогут отказаться от этого посредничества. Императрица принудит их к миру и продиктует свои условия, как она это сделала на Тешенском конгрессе. Именно в этом состоит основная цель, которую нужно иметь в виду, заключая данный союз».

В декабре 1780 года Голландия подписала договор о «вооруженном нейтралитете». На следующий же день Англия объявила ей войну. Почему? Во-первых, Голландия имела колонии в Карибском море, а голландский остров Сент-Эстатиус стал крупнейшей перевалочной базой, где контрабандно покупали и получали в кредит оружие и провиант американские повстанцы. Также голландцы были прямым посредником между США и Европой, скупая американские товары и перепродавая их в Старом Свете. Кроме того, Голландию от Британии отделял всего лишь пролив Па-де-Кале. Ну и наконец, голландский торговый флот в то время второй флот мира, каждый третий корабль в море — голландский.

И теперь представьте ситуацию: английские каперы и эскадры после присоединения Голландии к «вооруженному нейтралитету» не имели права на досмотр голландских судов, и в США начали литься рекой европейские товары.

Бриг Континентального флота США «Андреа Дориа» приветствуют салютом в голландской колонии Синт-Эстатиус. Морская галерея искусства, округ Вашингтон. Фото картины сделано полковником Филиппом Мелвиллом в 1977 г.

Кроме того, проблема флота. У Англии на 1780 год в строю был 131 линейный корабль. У Франции — 70 кораблей. У Испании — 54 корабля. То есть 131 английский линкор противостоял 124-м франко-испанским. Небольшое превосходство у Англии, как мы видим, было. Но тут Голландия заняла антибританскую позицию, у нее на тот момент было всего 13 линейных кораблей, но где! Всего в 15–20 милях от Англии!

Голландцы с началом войны посылали в Россию постоянные просьбы о помощи, прежде всего флотом. Екатерина же ответа на эти просьбы не давала, а предлагала лишь посредничество в заключении мирного договора между Англией и Голландией. Но вернемся чуть назад.

В 1779 году в Россию прибыл чрезвычайный и полномочный посланник Джеймс Харрис. Он провел несколько раундов переговоров с Екатериной, Потемкиным и Паниным. Ставки для торга были высоки. Англия фактически давала России «добро» на экспансию на Черном море, взамен прося предоставить ей. Балтийский флот. По мысли англичан, Балтийский флот должен был перейти на Средиземное море и действовать там совместно с Роял Неви против Франции и Испании. Англия готова была даже отдать России остров Менорка. Это предложение было также отвергнуто русскими.

Правительство Великобритании, действуя подобным образом, старалось убить нескольких зайцев:

— избавиться от политики «вооруженного нейтралитета», подкупив главного инициатора защиты нейтральной торговли;

— стравить Россию с Испанией и Францией, чьи притязания на Минорку не были ни для кого секретом;

— испортить отношения между САСШ и Российской империей.

Россия от этого предложения тоже отказалась. Позже секретарь премьер-министра Англии Эдмунд Берк писал: «По окончании войны (за независимость) у Англии появилось много времени, чтобы поразмышлять о том, как она стала отверженной, о своей абсурдной и глупой политике, под влиянием которой она нарисовала сама себе совершенно неопределенного союзника (Россию), при этом обе страны подозревали друг друга в двойной игре». Разговор на последней встрече Харриса и Екатерины был воспроизведен в мемуарах посла: «У императрицы было сильное желание помочь нам, но она не хочет погружать свою империю в новые войны. У нее самое высокое мнение о нашей силе и нашем духе, и она не сомневалась, что мы превосходим и французов, и испанцев. Рассуждая о восстании в Америке, Ее Величество посетовала, что мы не смогли остановить бунт в самом начале, и намекнула, что, может быть, стоит остановить войну и дать колонистам то, что они просят, — независимость? Я спросил ее, а если бы эти земли принадлежали ей и если бы иностранная держава предложила ей мир на подобных же условиях, согласилась бы она? Екатерина с горячностью ответила: „Я предпочла бы сложить голову, чем подписать подобный мир!“»

А теперь ответим на вопрос, зачем Россия вела такую политику? Ответ будет прост: великие державы, занятые войной между собой, развязали Петербургу руки в решении вопроса Крыма и Северного Причерноморья. Так, министр иностранных дел Великобритании лорд Грэнтхэм, узнавший 18 апреля 1783 года о манифесте Екатерины Великой по поводу присоединения Крыма к России, первым делом запросил, какая реакция на манифест была у французов. Узнав, что правительство Людовика XVI выдало только невнятное мычание (французы сначала пообещали послать флот в Черное море, но их щелкнули по носу сами турки, сказав, что не пропустят французские корабли через Дарданеллы и Босфор), он произнес: «Если Франция совершенно спокойна за турок после захвата Крыма, то почему мы должны вмешиваться? Нет никакого смысла из-за куска далекой степи начинать новую войну».

Собственно, со всей уверенностью можно сказать, что действия России способствовали проигрышу Британии в войне 1775–1783 гг. И конечно же, подобные действия оттолкнули Англию, причем Лондон и рад был бы отказаться от союза с Петербургом, но… Россия в период с 1742 по 1782 годы поставляла от 90 до 96 % пеньки, необходимой кораблям Королевского флота; 80 % льна; 43–45 % всего мачтового дерева; от 30 до 50 % железа. Это не считая сала, свиной щетины, дегтя, ревеня, поташа и т. д.

Таким образом, величие Англии и ее главная сила — Роял Неви — просто зависели от поставок из России. Флот Англии плавал и побеждал лишь потому, что на нем стояли русские мачты, паруса из русского льна поддерживали канаты из русской пеньки, а крушили французов, испанцев и других недругов Англии пушки из русского железа. Этот факт полностью осознавался британским правительством и руководством флота.

Часть 5

Дипломатические маневры, 1786–1815

1. Россия — гегемон Балтики

Лондон начал осторожное — и прежде всего торговое — сближение с Парижем. В 1786 году между Англией и Францией был заключен договор Идена, согласно которому две страны открывали друг перед другом таможенные барьеры и конкурировали своими товарами на равных. В результате Британия просто завалила Францию продуктами ширпотреба, выкачивая оттуда деньги словно насосом и сводя к нулю более слабую французскую промышленность. Мы не будем подробно рассматривать экономическое положение в Западной Европе, лишь упомянем, что договор Идена стал одной из причин банкротства Франции и Великой Французской революции.

Париж, в пику Лондону, начал сближение с Россией. В 1787 году был подписан