русско-французский торговый договор. И в результате Англия начала осторожную игру против России. И поставить британцы решили на Швецию.

Дело тут вот в чем. Еще с начала 1783 года шведский король Густав III пытался договориться с русским кабинетом о шведской экспансии на Балтике. Король лелеял наполеоновские планы. Он хотел отторгнуть от Дании и завоевать Норвегию, а также высадить свои войска на острове Зеландия, но поскольку Россия и Дания состояли в союзе, нужно было получить согласие России на подобные действия. Переговоры шли полгода, и финальные встречи состоялись 29 июня во Фридрихсгаме (ныне — Хамина, Финляндия), где Потемкин четко сказал шведам, что Россия не допустит расчленения и завоевания Дании, поскольку датско-русский союз для императрицы гораздо важнее шведских амбиций.

Густав пытался было оспорить это решение. Мол, вы же только 8 апреля сами Крым аннексировали, почему вам можно, а мне нельзя? Но письменный ответ Екатерины четко расставил все по своим местам: потому что «Россия — не Швеция». Наследник престола Павел с сарказмом написал Никите Панину: «Нас посетил великий и славный дон Густав Шведский, герой Севера. По этим эпитетам вы можете судить о впечатлении, произведенном им на нас. Это самый блестящий ветреник нашего века. У него были какие-то виды на нас, осуществление которых ему не совсем удалось».

Получив жесткий и решительный отпор в своих амбициях от России, король Швеции решил, что Екатерина настроена на раздел Шведского королевства. Своя логика в этом была. Король прекрасно видел, что Россия противилась второму разделу Польши, который ей постоянно предлагали Австрия и Пруссия, а чем русские могли заткнуть вечно голодные немецкие рты? Да скорее всего шведскими владениями в Померании, на которые уже давно алчно смотрел Фридрих Великий, а себе скромно, по-приятельски и по-соседски планировали забрать Финляндию. Благо еще со времен Петра I Швеция была уверена, что мысли насчет Суоми у российских императоров вполне определенные. То есть экспансия Швеции на данном этапе, по разумению Густава, была не его личной прихотью, а непременным условием выживания.

7 сентября 1787 года началась очередная русско-турецкая война. Густав III решил напасть на Россию с севера и воспользоваться преимуществами «второго фронта». В этих устремлениях Швецию поддержали Пруссия и Англия, тогда как союзниками России были Франция и Австрия. В совершеннейшей тайне 9 июня 1788 года шведский флот снялся с рейда Карлскроны и вышел в море. Никто из матросов, офицеров и капитанов не был осведомлен о цели выхода. Швеция вступала в войну, и Россия оказывалась в очень тяжелом положении. Россия видела возросшую активность шведского флота, но объяснила ее тем, что «король получил очередные субсиды» и пытается своей показной активностью их отработать.

Художник Луи Жан Депере. Шведский корабль оснащают к войне в гавани

Стокгольма, 1788 г. Холст, масло.

По словам шведского историка Юллен-гранта, шведский король Густав III «считал тогда вполне вероятным войну с Россией и задумал совершить смелое и неожиданное нападение и за счет этого приобрести значительные для Швеции преимущества». Правда, шведские историки недоумевают: не совсем понятно, почему Густав не дождался ухода русской эскадры Самуила Грейга на Средиземное море, ведь в этом случае он имел бы подавляющее превосходство. Но здесь следует учесть, что, во-первых, Грейг ведь мог и не уйти. Решение Густава о войне не имело поддержки ригсдага, многие шведские сановники были против этого; финны, вне сомнения, также не желали у себя войны. Поэтому действовать надо было быстро. Густав надеялся на блицкриг. Отношение к русскому флоту было пренебрежительным, свои силы им слишком преувеличивались, полностью шведский флот мобилизован не был, считалось, что и имевшихся сил для победы было вполне достаточно. Конечно, определенные основания для оптимизма были. Многие капитаны шведских линкоров в 1781–1782 годах служили офицерами на французских кораблях эскадры де Грасса в Америке; в 1780-е годы шведский флот часто выходил в море для практических плаваний. Пруссия же решила просто шантажировать Россию — она требовала за свой нейтралитет уступки той части Польши, которая отошла к России в 1772 году.

Шведы в 1788 году имели прекрасный и оснащенный флот. За короткий срок в 1782–1785 годах талантливым кораблестроителем Чапманом в Швеции было построено двенадцать 62-пушечных линейных кораблей и десять 40-пушечных фрегатов. Благодаря применению более коротких и легких пушек, они были оснащены небывало мощной артиллерией: линкоры — 36- и 24-фунтовой, фрегаты — 24-фунтовой, что позволяло последним сражаться в линии баталии.

На начало 1788 года в составе шведского флота числилось 26 линейных кораблей и 14 фрегатов, а кроме того, был создан сильный и многочисленный гребной флот: в Финляндии была возведена мощная крепость Свеаборг, были построены крупные парусно-гребные суда с небольшой осадкой и сильной артиллерией. В гребном флоте имелось: стокгольмская эскадра — 28 галер, 27 эспингаров (не поднимающиеся на борт вспомогательные суда), 30 канонерских лодок, три королевские яхты, финская эскадра — один гемам (гребной фрегат), восемь турумов (больших шебек), три удема (шебеки, орудия которых могли передвигаться на любой борт), четыре поямы (гребные шхуны), восемь мортирных баркасов, 15 канонерских баркасов, 40 канонерских лодок. Русский Балтийский флот по штату насчитывал 31 линейный корабль и 16 фрегатов, однако (из-за некомплекта личного состава) выставить в море мог только 26 кораблей, 12 фрегатов, три бомбардирских корабля, прам и мелкие суда. Кроме того, три линкора и один фрегат были переведены в Копенгаген (начали выдвижение в Средиземное море), и такая же эскадра была сформирована из новых кораблей в Архангельске и в случае необходимости могла усилить копенгагенский отряд. Галерный флот у России был небольшой, налицо было всего восемь полугалер.

21 июня 1788 года отряд шведских войск перешел границу, ворвался в предместье

Нейшлота и начал бомбардировать эту крепость.

Одновременно с началом военных действий шведский король предъявил российской императрице Екатерине II следующие требования:

— наказание российского посла графа Разумовского за якобы происки его, клонившиеся к нарушению мира между Россией и Швецией;

— уступка Швеции всех частей Финляндии, приобретенных по Ништадтскому и Абосскому договорам;

— принятие посредничества Швеции для заключения мира с Турцией с обязательной отдачей османам Крыма;

— разоружение российского флота и возвращение кораблей, вышедших в Балтийское море.

Князь Кауниц, руководивший внешней политикой союзницы России — Австрии — рекомендовал принять условия Пруссии. Потемкин, обескураженный войной на два фронта, советовал императрице вернуть Турции Крым. Но Екатерина оказалась храбрее всех: «Кто сидит на коне, сойдет ли, чтобы держаться за хвост?»

Ответом на это была высылка шведского посольства из Санкт-Петербурга. На шведской границе успели собрать всего лишь около 14 тысяч российских войск (частью новобранцев); против них стояла полностью отмобилизованная подготовленная 36-тысячная неприятельская армия под личным предводительством короля.

Надо отметить, что в 1760-е годы Россию устраивала слабая Швеция, с извечным противостоянием «партии шляп» и «партии колпаков». Новый шведский король Густав III реализовал целый комплекс мер, чтобы избежать участи Польши (а этот вариант развития событий ему казался очень вероятным). В 1772 году новый король организовал