Перестаю дышать, переведя услышанные слова из нашего импровизированного шифра в обычные. Он же не лжец, да? Не будет врать, чтобы затащить в койку… В тот раз все произошло случайно, под влиянием страсти, он ничего не обещал, даже наоборот…

Хочу верить. Пожалею об этом, но хочу.

Нужна. Ему нужна. Не променяет ни на что.

Ощущаю, как рука с моей талии исчезает и тепло, что окутывало со спины, испаряется следом. Спешно разворачиваюсь, боясь упустить судьбоносный момент, обнимаю его за шею и сбивчиво шепчу в самые губы.

- Только попробуй сдохнуть!

__________

*Доставка в номер (Teppish, нашлепай мне по заднице, если я налажала с немецким)

Крепко обнимаю Рому за шею, боюсь отпустить и потерять этот момент. Из его груди вырывается чуть ли не звериный рык и парень прижимает меня к стене, горячо и жадно отвечает на поцелуй. Целую так, чтобы в полной мере осознал мое отношение к нему, чтобы понял и запомнил навсегда. С наслаждением ласкаю его губы, позволяю углубить этот поцелуй, соприкоснуться языками и дать шанс сплестись воедино нашим душам, как говорят французы.

Тот факт, что на Роме уже ничего нет, кроме полотенца, до невозможности возбуждает. Все тело вибрирует от неутолимого желания и мне даже капельку обидно, что придется тратить драгоценное время на мое раздевание.

Опускаю одну руку и не глядя веду вниз по часто вздымающейся груди, гладкая и безумно горячая кожа приятно жжет ладонь. Очерчиваю выпуклые кубики пресса кончиками пальцев, мечтая когда-нибудь повторить это действие своим языком. Веду ниже и достигаю края махровой ткани, проникаю под нее пальцами и прикусываю губу Ромы, вынуждая приступить к более решительным действиям.

Прерывает поцелуй и упирается лбом в мой. Часто дышим, задыхаемся чувствами друг друга и их избытком, но все равно хотим еще. Кажется, что время замерло и вся вселенная сейчас существует лишь для нас двоих.

Решительно смотрю ему в глаза и поглаживаю рукой сквозь полотенце напряженный член, получая в награду прерывистый выдох и полу-стон. Окунаюсь в пучину потемневших глаз и перевожу дыхание, перед тем как вновь потянуться к желанным губам.

Руки Ромы находят собачку молнии платья на спине и до моего слуха доносится долгожданный «вж-ж-ж». Смахивает с плеч тоненькие бретели и ненавистная тряпка падает к моим ногам. Отстраняется и скользит ладонями, а следом и оценивающим взглядом, по открытой груди, талии, бедрам... Останавливает пальцы на шрамах от швов и гневно сжимает челюсти.

Тут же отвожу взгляд, стараясь не показать своего стеснения, и перехватываю его руки, направляя туда, где им самое место - на моей груди. Мне не стыдно показать себя ему, но эти последствия после жестокого избиения...

- Они или Вадим...? - шепотом спрашивает Рома.

- Они… Вадим оставил шрамы в душе, не более того, - нехотя отвечаю я и, стараясь не погружаться в ужас тех воспоминаний, целую парня в шею.

Ладони на моей груди сжимаются, принося сладкую боль, а затем, словно пушинку, Рома поднимает меня на руки и, не разрывая поцелуя, несет к постели. Уронив на подушки, нависает сверху и продолжает клеймить мою кожу своими губами. Кажется, что на теле и правда остаются отметины, ведь каждый раз, когда его губы касаются участка на моей коже, ощущаю приятное покалывание и меня пронизывает теплом, каждую мелкую клеточку.

Закрываю глаза и наслаждаюсь необузданной страстью Ромы, стараюсь пропитаться его мужским запахом, запомнить каждую секунду этого момента, когда мы знаем что творим и готовы нести ответственность за свои действия.

Со мной такое впервые, подобных ощущений раньше не было никогда в моей жизни. Только с ним я чувствую себя женщиной и сердце трепещет от счастья.

Поднимает мои руки над головой и проводит языком по ложбинке между грудей. Не могу больше ждать, извиваюсь под парнем от нетерпения, выгибаюсь и нарочно трусь промежностью о его внушительных размеров стояк.

Как не прорвал полотенце, понятия не имею.

Все что нас разделяет - это его чертово полотенце и мои тонкие трусики. Мне нравится все, что он делает, каждый поцелуй, каждое прикосновение и ласка заставляют яростно бьющееся сердце сбиваться и вновь разгоняться до ритма «одна восьмая». Но все это длится так долго… Томление внизу живота сводит меня с ума, пружина давно взведена до предела и ждет момента, чтобы распрямиться и подарить долгожданную разрядку. Хочу Рому еще ближе, еще тесней, хочу почувствовать его в себе.

Слышу знакомый звон металла над головой и из груди вырывается смешок.

- В тебе проснулся мистер… как вас там? - шепчу я.

- Не смог себе отказать использовать наручники, когда они уже на тебе...

Вновь усмехаюсь, после чего парень мастерски затыкает мой рот и буквально трахает его своим языком. Плыву, совершенно не соображаю что происходит, просто отдаю себя в его мужественные руки и мне это нравится. Во все мои предыдущие попытки именно я руководила процессом, здесь же Роме удается заставить меня чувствовать себя слабой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ощущаю, как кружевное белье приятно щекочет бедра, горячие губы оставляют невесомые поцелуи на животе, прямо рядом с самым глубоким шрамом, и из груди вырывается внеочередной стон, когда Рома разводит ноги в стороны, распахивая меня перед собой будто книгу.

Мозг настолько опьянен дозой эндорфинов, что в глазах все плывет и сфокусировать взгляд та еще задачка, проще зажмуриться и наслаждаться, а еще довериться лишь своим обостренным чувствам.

Он опаляет своим дыханием, не оставляя без внимания ни одного участка моего тела. Предвкушаю, когда его усердно странствующие по коже губы коснутся изнывающей плоти, но нет… Вновь поцелуи по внутренней стороне бедра, заставляющие меня дрожать и выгибаться. Дразнит меня, отстраняется, когда пытаюсь сорвать с его бедер полотенце и снова нагнетает напряжение. Мои ноги дрожат, губы искусаны и, кажется, не осталось ни единого места, где бы алчные губы меня не коснулись.

Везде, мать твою, но не там, где нужно!

Свободной рукой вцепляюсь в волосы Ромы и инстинктивно выгибаюсь дугой, молю всем естеством, чтобы он коснулся губами пульсирующей точки. Но парень вырывается и накрывает меня своим телом, часто выдыхая в губы. Он на взводе, сам возбужден до предела, но почему-то медлит. Обхватываю его ногами и понимаю, что Рома уже избавился от махровой тряпки.