здесь? — спросил он в ответ, не отрываясь от дела.

— Проездом. Комбату от ротного пакет вёз… Чем занят?

— Зарядкой, — сказал Егор.

— А?! Это теперь так называется? — не стал заглядывать Песков через плечо. — Может в город сгоняем? Нормально пожрём где — нибудь? Есть время?

Егор минуту сосредоточено массировал культю и медленно так обрадовался, будто ему пружину механического завода накрутили до улыбки или даже сильнее — до счастья.

— А, давай! — согласился он. — Мне бы позвонить ещё?

— Не проблема, позвонишь! — не меньше Биса обрадовался Песков. — Искать не станут?

— Ну, до сих пор не искали? — смело высказался Егор.

— Тогда — идём?

— Время дашь — протез приладить? — глянул Егор на Витьку, потянувшись за «ногой».

— Давай — давай, конечно! — улыбнулся тот. — Я со стороны вообще о другом подумал!

— О чём?

— Что ты того…

— Чего — того? — не догадался Егор.

— Лысого гоняешь! — ребячился Песок, показывая снующую вперёд и назад руку.

— Ты, Виктор, правда дурак? — сказал Егор таким тоном, каким ни разу к Пескову не обращался.

— Не, ну, а что такого? Я всё понимаю: надо дух переводить? Пар спускать! Если не так — давление заработаешь! У нас, мужиков, на это всего одна форсунка… А что? Врачи говорят: нет ничего постыдного, только польза одна! — оправдывался Песков. — А как моряки без женщин? Сначала придумали себе, что женщина на корабле к несчастью, а потом — сами… а так бы взяли одну-две и ходили бы, как в наряд, по графику! Не, ну, а что делать, когда гудит там как ветер в трубе? Терпеть, что ли — до звёзд в глазах? У меня — когда так… я вообще ни о чём другом думать не могу, всё одно на уме будет!

— Вить, моряки потому и придумали, что к беде, чтобы ещё большего несчастья избежать, — сказал Бис.

— Ну, понятно — понятно, — виновато заговорил Песков, как если бы сам был застукан.

— Ты присядь, подожди минутку, пока я собираюсь…

Виктор сел напротив и внимательно следил за руками Егора, пока тот соединялся с бионогой, будто готовился быть санитаром. Морщился, не замечая себя, как если бы съел несъедобное и его вот — вот стошнит.

— Готово! — поднялся Бис, застёгивая китель.

— Слава богу! — признался Песков. — Мне чуть плохо не стало!

— Я видел…

Оба в голос рассмеялись.

— Эй, Кибо, ебальники завалили!

Оба, также в миг, умолкли. Будто за окном бабахнуло и все прислушались: где, и будет ли ещё?

— Это он нам? — прошептал Песок удивлённо.

— Это он мне, идём, — сказал Бис. — «Кибо», это мой позывной.

Забравшись в машину, Виктор открутил оба окна.

— Сейчас артиллерия частенько работает, так что я теперь даже музыку не включаю, чтобы слышать, что вокруг. И не пристёгивайся, — проинструктировал он, — чтобы в случае чего быстро выбраться…

Егор кивнул, не возражая.

— Как тебе город? — спросил Песков, оказавшись на широкой улице.

Егор на секунду стушевался, почему — то сначала пожав плечами:

— Похож на курортный в межсезонье… Но, иногда напоминает аккуратное кладбище — цветы, памятники, тишина… из посетителей — старики и вояки…

— Это ты точно подметил! Но людей осталось много, ты это зря… Люди здесь — главное! Гражданские здесь — своего рода вариант сопротивления! Какой был бы смысл защищать пустой город без людей?

— Согласен, — кивнул Бис приятно удивлённый таким взрослым взвешенным заключением. — Давай только сразу на почту, позвонить надо срочно домой…

— Какую ещё почту?! Держи! — протянул Песков мобильник. — Сейчас станцию вай — фая найдем, чтобы сигнал был нормальный — отсюда только так звонить можно, пока без всяких префиксных кодов! Набирай пока номер!

Егор без труда, на память, набрал номер телефона. В действительности, номеров, которые Егор помнил было два — Катин и генерала Рябинина. Знал их на память — тренировал её таким образом. Записывать два десятка последовательных цифр, присвоенных абоненту, в специальную книжку или блокнот не было никакого смысла. К тому же Егор давно не пользовался мобильником — звонил редко, из таксофонов, да, и кому было звонить — даже разволновался, когда услышал в трубке стон длинных гудков; вышел на улицу.

— Здравия желаю, товарищ генерал! — почти шепотом произнёс он. — Это я, Егор!

— Егор, дорогой, ты?! Ну, слава богу, жив, бесов сын! — несознательно сказал Рябинин, как иной раз отзывался о нём ещё в штабе группировки войск, в Ханкале, распрямляясь над оперативной картой. — Какого чёрта, не на связи! Опять за старое — режим радиомолчания соблюдаешь?! Сейчас — мобильники у всех под рукой! Тебе он на кой чёрт?! Селфи делать?!

— Не завёл ещё мобильника, Владимир Лукич, — стал оправдываться Егор. — Звоню с чужого… Не было возможности завести…

— Ладно… — закончил наконец Рябинин тираду, — …извини! Наверняка, времени у тебя мало. Говори: где ты? как устроился? какая помощь нужна? Рассказывай! У вас уже война вовсю? Или опять брешут в телевизоре?..

— Да, какая война, Владимир Лукич?! Зачатки нового феодального строя… Устроился нормально, в батальоне «Восток» я…

— В чеченском?!

— Нет, батальон местный…

— Кто комбат?

— Ходарёнок командует… Нормально всё, товарищ генерал!

— Нормально? — повторил генерал. — Помощь требуется?

— Нет, спасибо! Звоню — отметиться, что всё в порядке.

— Ну, хорошо! Будь на связи, пожалуйста, понял? И, давай, береги себя!

— Понял, товарищ генерал, — сказал Егор напоследок.

Он стряхнул телефонной трубкой, точно сбросил звонок. На сердце стало теплее и спокойнее, будто поговорил с матерью и отцом, о которых боялся думать и потому не звонил, чтобы не беспокоить стариков. Катя никогда не переставала поддерживать с ними связь, даже после расставания с Егором, и — он был уверен, что — так было лучше.

Егор вернулся в машину с угасающей улыбкой на лице.

— Дозвонился? — спросил Виктор, заметив на лице радость.

— Дозвонился.

— Отлично. Теперь пожрём?

— Пожрём.

Они сели в ближайшем кафе, сразу заказали чаю, и попросили меню.

— Егор, давно хотел спросить… — имея тайный страх оказаться таким, как Егор, ввиду ухудшения военно — политической ситуации на Донбассе и соглашаясь со сложившимся почти за сорок лет локальных войн стереотипом: «пусть лучше сразу убьют», Виктор поинтересовался, — …тяжело жить на протезах? Танцевать на них, правда, можно, как лётчик из фильма, Мересьев?

— Ты про «Повесть о… человеке? — уточнил Егор.

— Да, про неё… Мог он так в жизни? Танцевать там… управлять самолётом?

— Вопрос, конечно, интересный, требующий отдельного исследования, — пожал плечами Егор с тем важным и вдумчивым видом, с каким говорят о серьёзных научных трудах. — Это, вроде, правдивая история… И всё же, чёрт его знает, что можно было и чего нельзя на протезах прошлого века?..

Пескову представилось, что вся эта история с