– Нет, послушайте меня, – забормотал кто-то тихим голосом. Урсу вдруг понял, что это его собственный голос. – Бог говорил со мной, он действительно говорил. Я бы понял, если бы это был кто-то другой. Я…

Еще один удар, и Урсу обмяк. Сильные руки продолжали держать его за плечи, лишая подвижности. Юноша глядел в глаза Юфтиана – там кипела ненависть. Как бы то ни было, Урсу стало стыдно, ужасно стыдно за то, что он разочаровал старика.

Но бог говорил с ним. Говорил. Кто-то схватил юношу за мех на затылке и резко запрокинул ему голову. Урсу, слишком оцепеневший, не смог даже закричать от боли.

– Плыви, когда нужно будет, – прошептал голос. Поднялась внезапная суматоха, и Турта повалили на землю.

– Что ты там шептал, старый дурак? – закричал Юфтиан _ Может, нам и тебя бросить в колодец?

– Почему, Турт? Почему ты сейчас передумал? – вскричал Ирубус. – Мне казалось, мы все согласны. В прошлый раз ты не колебался!

В прошлый раз? Урсу напрягся, все еще крепко удерживаемый за плечи. В прошлый раз. Юэнден?

– Ты сказал, что были другие, – пробормотал Урсу. – Что я не первый, кому Шекумпех велел покинуть город?

Прижав уши, Турт встал, глядя на Урсу. Когда он стыдливо отвернулся, Урсу понял, что прав. Он был не первый. Шекумпех попросил эту девушку вынести его из города. Но когда? Должно быть, это случилось вскоре после того, как осаждающая армия подошла к городским воротам. Это могла быть только Юэнден. Никто больше не исчезал так внезапно, так бесследно. Презрение и гнев охватили Урсу, и он зарычал на мастеров. Всего лишь на мгновение хватка на его плечах чуть-чуть ослабла.

– Это только ради нашего города, мальчик, – сказал Юфтиан. – Наши враги хотят, чтобы Шекумпех исчез из города – и тогда город свалится к ним в руки.

– Город уже у них в руках! – просипел Урсу. Юфтиан посмотрел бешеным взглядом и набросился на юношу с кулаками.

– В воду – сейчас же! – крикнул чей-то голос, и Урсу почувствовал, что его поднимают. А дальше – удар о воду, леденящий поток, высасывающий остатки тепла, и нескончаемая холодная темнота. Вода залила нос, уши и рот, Урсу рванулся вверх, вынырнул и замолотил руками, чувствуя, как его тащит течением.

Он инстинктивно барахтался, хватая когтями воздух. Обуявший его первобытный ужас заставлял любой ценой тянуться к жизни. На какую-то долю мгновения юноша увидел стоящие на клочке берега силуэты, окруженные тусклым искрящимся светом фосфоресцирующего гриба. Застывшие фигуры своих убийц – это было последнее, что он увидел.

А затем он исчез, затянутый в черноту стремительного потока. Урсу закричал, барахтаясь, но вода хлынула в легкие, и тяжелая темнота, расходящаяся изнутри, сдавила саму его душу. В паническом ужасе юноша еще раз слепо рванулся вверх, отчаянно надеясь на самую слабую, самую крохотную возможность чуда, – не готовый сдаться, еще нет. Руки коснулись гладкого мокрого камня, скользили по стенам подземного туннеля, и вдруг – о чудо! – лицо ощутило воздух. Урсу из последних сил схватился за шероховатый выступ. Вода била и мотала тело, и Урсу рвало водой. Воздух, подумал он благодарно. Воздух. Голова все еще звенела от полученных ударов, мускулы горели, словно в огне. Потом Урсу заметил свет: знакомое тусклое свечение ледянки.

Он всплыл в крошечной скальной полости высотой в несколько футов, природном расширении туннеля, сужавшемся вверху до волосяной трещины в скале. Слыша собственный рвущийся из горла крик и шумное дыхание, Урсу отчаянно держался, упираясь ступнями в каменный выступ стены туннеля, сопротивляясь напору ледяной воды. Медленно, постепенно к юноше вернулось самообладание, но ужас никуда не делся, и лишь отчаянным усилием воли удавалось не впасть в слепую панику.

Даже если он не утонет здесь, холод быстро его прикончит. И воздуха хватит совсем ненадолго – на несколько минут, быть может. Возможно, это была жестокая шутка судьбы: в последний раз дать ощутить вкус жизни и тут же ввергнуть в безжалостную преисподнюю, где обречены томиться враги Нубалы и ее отступники.

А может быть, есть еще воздушные карманы, может быть, туннель не такой уж длинный? Длинный. Река вырывается из-под земли за много миль от города, и если воздушных карманов впереди нет…

Нет, об этом думать нельзя. Шекумпех не вверил бы себя Урсу, если бы считал его неспособным исполнить поручение. Думать иначе – значило оставаться здесь, пока воздух не станет спертым, пока сам он не замерзнет до смерти, пока не ослабеет настолько, что течение снова унесет его.

Урсу вспомнил детские рассказы, жуткие истории, ходившие среди самых юных послушников: кто-то слышал голос, взывающий из колодца перед Домом Шекумпеха в первые дни после исчезновения Юэнден – убитой Туртом и его сообщниками за то же самое видение, что было послано Урсу.

Как им удалось заставить ее исчезнуть так бесследно? Причем не вынося ее тело из Дома… ведь где бы они тогда избавились от трупа? В городе негде, а за стенами – вражеская армия. Значит, они поступили тем же образом: затащили испуганную девочку, виновную лишь в попытке служить своему богу, в ту подземную пещеру и швырнули в воду. Возможно, Юэнден тоже очутилась здесь, в этом же самом уменьшающемся пузыре воздуха, но, в конце концов, ее смыло течением.

Значит, она выжила – ненадолго. В колодце, конечно. Река явно бежит под колодцем и пополняет его.

Это было ужаснее детской истории о призраке. Юэнден действительно очутилась живой на дне колодца, слишком ослабевшая после этих побоев, чтобы долго звать на помощь. Наверное, какой-то юный послушник действительно услышал в ночи ее крики в первые дни после ее исчезновения. Наверное, он побежал к Турту, или Мелетеру, или Юфтиану, и рассказал им. Когда Урсу представил себе эту сцену, гнев вспыхнул в нем с такой силой, что почти заставил забыть ужасный холод, проникающий в каждую клеточку.

Урсу чувствовал, как тают силы с каждой проходящей секундой, но упрямо продолжал держаться, не желая возвращаться в черноту потока, пока сила ледяного течения не оторвет его от выступа. Но, в конце концов, Тейв все равно заявит на него свои права…

Юноша несколько раз глубоко вдохнул, наполняя легкие, чувствуя, как с каждым вдохом воздух становится плотнее и теплее. Затем он разжал пальцы и, ощущая странное спокойствие, сдался речным духам, которые то журчали, то ревели вокруг него, когда оторвали Урсу от этого крошечного пузыря жизни, так ненадолго давшего ему убежище.

Река вдруг резко устремилась вниз. Падая вместе с ней, юноша каким-то чудом удержал рот закрытым и поборол желание закричать.

А затем, точно так же внезапно, он снова ощутил воздух. Казалось, прошла вечность с тех пор, как его бросили в воду, но каким-то чудом он все еще был жив. Ноги коснулись песчано-галечного наноса, покрывающего дно колодца. Хватаясь за дыры от выпавших из старой кладки кирпичей, Урсу наполовину вылез из воды, пока его не смыло снова.

Сверху проникал свет. Задрав голову, Урсу увидел крошечный светлый диск. Хотя кое-где стены осыпались, лезть по гладкой кирпичной кладке было невозможно, но ведро висело совсем близко… нет, не достать.