– Да обнаглели просто, – сказал доктор Мага. – Высаживаемся, как в Сочи на пляж, и давай загорать, а потом удивляемся, отчего нам плохо.

– Может, фильтры поменять в кондиционерах? – предложил я. – Кстати, здравствуйте, товарищи.

– И вам доброго здоровьишка, товарищ больной, – сказал Мага и бросил кости. – На что жалуемся?

– Фильтры поменять, говорю. В кондиционерах.

Оба наконец-то соизволили обратить на меня внимание. Забавная парочка: Ваня русый и светлоглазый, ну чистый фольклорный Ваня, а Мага – записной абрек, ему бы папаху да черкеску. Зарежут, если что, оба, и не почешутся. Видел я, как они в карантине отрабатывали ножевой бой.

– А-а… – сказал Мага. – Еще один распустил сопли! Добро пожаловать в наш клуб, советник. Доктор Шалыгин в штабе. Сойду я вам за терапевта, или нанесете мне смертельное оскорбление и подождете?

– А вендетта будет? Если оскорблю?

– Непременно! По закону гор! До седьмого колена! Садитесь, больной, на кушеточку, в ногах правды нет. Но правды, доложу я вам, нет и выше. Тем не менее курточку снимайте.

Ваня одной рукой бросил кости, а другой что-то сосредоточенно искал в планшете.

– Нельзя нам вендетту, – сказал я, присаживаясь и расстегивая камуфляж. – Рискованно. Вы же аварец?

– Еще какой! – Мага пошарил у себя под столом и вытащил ручной медицинский сканер. – Аваристее не бывает. У меня пра-пра… короче, одна далекая бабушка – племянница имама Шамиля.

– Какая прелесть. У меня тоже.

– Ничего себе! – искренне удивился Мага. – Ваня, ты слышал?

– Меняли, – сказал Ваня.

– Вот всегда он так, – буркнул Мага, водя по моей груди сканером. – Невыносимо скучный тип… Не дышите. Как же вы так умудрились, советник?.. По вам и не скажешь, что есть горская кровь. Дышите. Глубже.

– Ну давно это было. Одна романтическая история из середины девятнадцатого века. Очень грустная на самом деле. И очень путаная. Когда я о ней думаю, жалею, что у нас нет «памяти предков», как у местных.

– Брилёв менял фильтры на той неделе, – сказал Ваня. – Но, знаете, я проверю. Завтра же. Мало ли… Он тут вообще…

– «Память предков» – обоюдоострая штука, – сказал Мага, прикладывая сканер к моей спине. – Не дышите… Она делает цивилизацию чертовски устойчивой и сплоченной, но медленной. Дышите. Нет, мне нравится, как они ее используют. То, что задумал Тунгус, вот эта его попытка растянуть свою семью на весь народ… Весьма неглупо. Он выстраивает сетевую структуру, очень управляемую, очень единодушную… Единодушную – вот в чем смысл!.. Но это все – медленно. Потому что под каждого нового парня или девчонку с памятью десяти вождей в голове надо заранее подготовить должность и фронт работ. Спасибо, курточку надевайте, осмотр закончен.

Он вернулся за стол, отнял у Вани кости, бросил их и уставился одним глазом в окошко сканера, а другим – на доску.

– Брилёв-то – слыхали, да? – спросил Ваня непонятно кого.

Мага передвинул фишки, отдал кости, отложил сканер и посмотрел на меня:

– И знаете, что я скажу? Пускай медленно, да и черт с ним, зато рано или поздно семейка Ун построит здесь утопию. Если им удастся разнести свою «память предков» по всему народу, это же черт знает что получится. На Земле трахнул барин крестьянскую дочку, и чего?.. А у наших папуасов рождается готовый ответственный гражданин, который точно знает свой маневр и никогда своих не предаст. У него совесть – врожденная. Совесть есть, понимаете? Долг перед родом, патриотизм, вера в общее дело – все уже в прошивке. Его слегка подучить – и на службу. И можешь быть за него спокоен. Вы никогда не думали, почему наши папуасы такие уравновешенные?.. На Земле даже самая наглая рожа, она – именно наглая. Хоть ты бюрократ в седьмом колене, хоть олигарх, хоть потомственный почетный генеральный секретарь – ты свое бессознательное не обманешь. Оно-то знает, что ты, сволочь, не бессмертный. И оно боится, что однажды пролетарий возьмет кувалду и спросит с тебя за все семь поколений, жравших его кровушку стаканами… А здесь нет этого страха ни у кого. Потому что совесть есть! Так-то.

Он глядел на меня еще секунду-другую, ожидая реакции, и не выдержал:

– Что, неправильно?

– Совершенно правильно, – заверил я. – Лучше и не скажешь. А со мной-то как?

– Больной, вы здоровы как бык. Как лошадь с мордой гиппопотама. У вас просто легкое недомогание, связанное с переменой климата. Как и… извините… ап-чхи!

– Будьте здоровы! – сказали хором все, включая доктора Шалыгина, незаметно просочившегося в дверь.

– …как и у доброй половины нашей славной экспедиции в преисподнюю. Спасибо.

– Еще один распустил сопли? – ласково спросил Шалыгин, глядя на меня.

– Надо завтра проверить фильтры, – сказал Ваня.

– Какие фильтры? – Шалыгин недоуменно поднял бровь.

– В кондиционерах.

– Так Брилёв же менял.

– Брилёв, может, и менял. Но не своими же руками! Ну вы поняли.

– Хм… Не очень, – честно признался Шалыгин.

– Брилёв – понятие растяжимое, – подсказал Мага.

– Это что-то новенькое. А теперь по-русски, плиз.

– Да какие там фильтры, – сказал Ваня. – На той неделе весь отряд ползал по территории. Носом в землю. Вы разве не слышали? Интегратор они потеряли.

Все тут же посмотрели на меня.

– Спасибо, мне уже доложили, – поспешно сказал я.

– Да никто и не сомневался, – заверил Шалыгин, проходя за свой стол. – Вы у нас все знаете… А вот, кстати, советник, вы, наверное, и это знаете. Почему такая суета вокруг какого-то несчастного интегратора? Ну да, понятно, если он совсем пропал, с концами, за него кому-то платить в десятикратном размере… Мне эта проблема близка как материально ответственному лицу, ха-ха… Я о другом. Мы «жучки» находим с булавочную головку, а тут целый чемодан… пролюбили и никак не отыщем.

– Элементарно, доктор. Интегратор в заглушенном состоянии притворяется, что его нет.

– Чемодан-невидимка! – провозгласил Мага.

– Аппаратными методами не берется. Только глазами. А лучше всего – минно-розыскная собака.

– Почему я этого не знаю? – задумчиво протянул Шалыгин, глядя на меня как-то уж чересчур по-докторски. И рассеянно, и внимательно. Так при постановке диагноза смотрят. Когда думают, что сказать пациенту.

– Наверное, потому что вы хотели стать в первую очередь хорошим врачом, а потом уже – хорошим офицером? – предположил я с самым невинным видом.

Умею я льстить людям в погонах так, что они потом долго соображают, это их обидели или все-таки похвалили.

– Да я о другом, – сказал Шалыгин ласково. – Интересный вы человек, советник, вот о чем я. Ладно. Мага, ты ему показал?..