— Чудесно! Спасибо за заботу. — Доминик протянула руку за своей порцией. — Какой великолепный день для пикника.

Она встретилась глазами с Конрадом и увидела, что его смешит ее попытка разрядить обстановку. Доминик притворно нахмурилась, как бы удерживая его от шутливых замечаний.

Проглотив кусок сандвича с курицей, Доминик предприняла еще одну попытку выудить из сестры информацию.

— У меня мало времени, Карен. Зачем ты хотела…

— У меня тоже, — оборвала ее та, словно защищаясь. — Мне надо быть в два тридцать на семинаре. Я хотела встретиться с тобой на нейтральной, так сказать, территории.

— Что-то я не пойму. Мне, конечно, очень нравятся эти сандвичи, но я все-таки хотела бы знать зачем…

— То, что я собираюсь сказать тебе, абсолютно конфиденциально. В ресторане или в любом другом месте нас могут увидеть мои коллеги и случайно услышать наш разговор.

— Карен, почему бы тебе сразу не сказать Доминик, в чем дело? — вмешался Конрад. — Мы все занятые люди.

— Первое, о чем я хочу просить тебя, это ни слова нашим родителям.

— Карен, я дам подписку о неразглашении государственной тайны, если ты расколешься наконец! — воскликнула Доминик, потеряв терпение.

У Конрада задрожали губы, но он удержался от смеха. Доминик тоже получила удовольствие оттого, что к месту вспомнила реплику из какого-то фильма про гангстеров. У нее, правда, и без этого было ощущение, что они являются сейчас персонажами такого кино.

Все, начиная с таинственного звонка сестры Конраду, в представлении Доминик напоминало одну из операций ЦРУ. Она не удивилась бы, если сейчас из кустов выскочил бы шпион, выхватил у нее из рук остатки сандвича с курицей и извлек оттуда шифрованное послание.

Карен явно тянула время, с преувеличенной тщательностью складывая, а потом снова разворачивая обертку от сандвича.

— Мне нелегко говорить с тобой об этом, Доминик, — наконец сказала она.

Конрад взял руку Доминик и ободряюще пожал ее. Затем он наклонился к Карен и просипел, давясь душившим его смехом:

— Ну же, произнеси хотя бы первое слово. Нам с Доминик пора возвращаться в больницу.

— Это моя самая большая тайна, — продолжала темнить Карен. — Об этом не знает ни одна живая душа. Я не могу гордиться тем, что сделала, поэтому мне потребуется моральная поддержка, когда… если это станет известно.

Она замолчала.

— Господи, что ты такого натворила, в конце концов?!

— Я уже пять лет встречаюсь с мужем своей пациентки.

У Карен роман?! У этой высокомерной чистоплюйки, у мисс Благоразумие, у которой не было ни одного ухажера? Во всяком случае, на памяти Доминик.

— С мужем твоей пациентки? — недоверчиво переспросил Конрад. — Он тоже лечится у тебя?

— Лечился. До того как мы стали… спать. — Карен покраснела как рак. — Когда мы… стали близки, я попросила его перевестись в другую клинику.

Конрад облегченно перевел дух и одобрительно кивнул.

— Правильно сделала. Так в чем проблема? Жена узнала о вашем романе?

Карен нервно покашляла.

— Его жена умерла год назад. Она страдала от рассеянного склероза в течение десяти лет. Вначале Грег ухаживал за ней дома с помощью патронажных сестер, а последние два года, когда ей стало совсем плохо, она находилась в частной лечебнице. Но я не сомневаюсь, что нас будут обвинять в ее… — У Карен надломился голос, и она не смогла закончить фразу.

Доминик не могла прийти в себя от новости. Карен имела физическую близость с мужчиной! Они никогда не обсуждали свои амурные дела, как это обычно принято у сестер. Сексуальная тема была в их семье своего рода табу. Поэтому Доминик ничего не знала о личной жизни Карен. Она полагала, что старшая сестра девственница и скорее всего останется таковой на всю жизнь.

— Но если его жена умерла в полном неведении относительно вашей связи, в чем тогда дело? — тихо спросила Доминик.

— Дело в том, что я беременна и не знаю, как к этому отнесется Грег.

— Ты разве не сказала ему об этом? — спросил Конрад, удивляясь тому, что женщина может скрывать от отца ребенка такую важную новость.

Доминик, продолжавшая пребывать в шоке от услышанного, словно онемела.

— Я боюсь говорить, — объяснила Карен. — Грег гораздо старше меня, у него уже взрослые дети. Он, наверное, не захочет начинать все сначала… И тогда я останусь одна с ребенком… как ты, Доминик, — добавила она смущенно. Было видно, что Карен может расплакаться в любой момент. — Об этом я и хотела поговорить с тобой. Как думаешь, я справлюсь с этим? Больше всего я боюсь родителей. Что они скажут, когда я преподнесу им такой сюрприз? Ты не могла бы быть со мной в эту минуту?

Доминик судорожно проглотила ком в горле. В свое время, когда Чак был совсем маленьким, она тоже очень нуждалась в поддержке, но ее не последовало. Более того, когда она впервые появилась в доме родителей с крошечным сыном, старшая сестра отгородилась от нее стеной ледяного молчания.

— Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, — сказала Карен, словно угадав ее мысли. — Поэтому и уговорила Конрада приехать сюда — на случай если ты откажешься помочь мне. Я очень сожалею, что вела себя отчужденно, когда ты вернулась с Чаком из Африки. Я не должна была принимать сторону родителей в той ситуации.

— Разумеется, я поддержу тебя, — заверила Доминик без тени сомнения. — Я не хочу, чтобы ты прошла через… — Она замолчала, не желая пугать сестру перспективой матери-одиночки.

Доминик радовалась, что наконец растаял лед в их с сестрой отношениях. Жаль только, что для этого потребовалась еще одна чрезвычайная ситуации в семействе Барнес. Доминик впервые почувствовала, что, оказывается, любит Карен.

— Я считаю, тебе следует сказать Грегу о ребенке, — вставил свое слово Конрад. — Вполне возможно, он отнесется к этому приятному известию с большим пониманием, чем ты думаешь. Что может быть лучше, чем ребенок от любимого человека?

Теперь уже Доминик чуть не прослезилась. Глубокий бархатистый голос Конрада, рассуждавшего о счастье отцовства, бальзамом лился ей на сердце. Она не раз видела, как умело и нежно обращается Конрад с маленькими пациентами. Из него получился бы прекрасный отец. Но прежде он должен отказаться от своей холостяцкой философии. У Доминик не было уверенности, что Конрад готов к этому.

— Спасибо за совет. — Карен через силу улыбнулась. — Именно это я и хотела от тебя услышать. А ты как считаешь, Доминик?

— Ну конечно, надо обязательно сказать!

Карен, обычно сильная, настойчивая, целеустремленная, вела себя сейчас, как растерявшаяся школьница.

Конрад встал.

— Нам пора возвращаться на работу, Карен. Если тебе еще понадобится моя помощь или захочешь просто поболтать — у тебя есть мой телефон. — Он подбодрил ее улыбкой.