– А ажиотаж по поводу Пика все растет и растет. Тебе известно, что многие издатели посылают в Крозон своих стажеров? Они надеются обнаружить в библиотеке еще один шедевр. А ведь ты видела, сколько там всякой дряни, смотреть не на что!

– Ну и пусть себе тешатся. Это не имеет значения. Для меня сейчас самое важное – твоя следующая книга.

– А кстати, совсем забыл тебе сказать: я придумал для нее название.

– Правда? Как здорово! И ты мне сообщаешь это вот так, между прочим?!

– …

– Ну, говори же! Какое?

– Она будет называться «Человек, сказавший правду».

Дельфина молчала, пристально глядя на Фредерика. Неужели ей не понравилось это название? Наконец она пробормотала, что сначала нужно ознакомиться с текстом, а потом уж судить о названии. И Фредерик ее успокоил: она скоро прочтет его роман.

Они посидели еще несколько минут, и он попросил Дельфину провести с ним послеобеденное время. Ему хотелось, как и при первой их встрече, прогуляться с ней, а потом лечь в постель. Дельфина сделала вид, будто колеблется (именно эта притворная нерешительность его особенно злила), но все же сказала, что у нее слишком много работы, особенно из-за подготовки праздничного вечера. Он не стал ее уговаривать (а именно этих уговоров она особенно ждала), и они расстались посреди улицы, обменявшись беглым поцелуем – предвестием более жарких ласк, чуть позже. Фредерик смотрел ей вслед, сверля глазами ее спину в надежде, что она обернется. Ему очень хотелось, чтобы Дельфина помахала ему на прощание, – этот жест помог бы ему дождаться их следующей встречи. Но она так и не обернулась.

5

Руш просидел на террасе кафе до вечера, безостановочно осушая, одну за другой, кружки пива. Его расследование зашло в тупик, еще не начавшись; он не знал, что теперь делать. Еще накануне он воображал себя рыцарем без страха и упрека, защитником французской литературы; казалось, жизнь снова обернулась к нему светлой стороной. Увы, сегодня он столкнулся с жестокой реальностью: Жозефины нигде не было, и никто не знал, когда она появится. Он не мог назвать себя скверным расследователем – ведь ему не удалось даже приступить к своей задаче; пока что он уподоблялся всего лишь автогонщику, засидевшемуся на старте[48]. Земля уходила у него из-под ног, удача изменяла – вот уже несколько лет судьба упорно наносила ему удар за ударом. Алкоголь производит двоякий эффект: он либо пробуждает в человеке более или менее бурную общительность, либо низвергает его в адскую пропасть черных, трагических видений. Таким образом, поглощенная жидкость должна выбрать в теле одну из двух дорог; у Руша она пошла по второму, скорбному пути, омраченному еще и самоуничижением.

К счастью, он вдруг получил мейл от пресс-службы издательства «Грассе», с приглашением на коктейль в честь триумфа Пика. В первый момент он подумал: ну и умора, я читаю их послание именно в тот день, когда отправился по следу этого жулика! Однако главным чувством, которое он сейчас испытывал, было совсем другое – счастливое сознание, что его включили в список гостей, а это означало, что он еще не совсем забыт. С каждым месяцем Руша все чаще обходили при таких церемониях; конец его могущества повлек за собой конец общественной жизни; его больше не приглашали на званые обеды, некоторые пресс-атташе, которых он считал друзьями, отвернулись от него – не по злобе, а из чисто прагматических соображений: к чему терять время на встречи с журналистом, чье медийное влияние сошло на нет, съежилось подобно шагреневой коже. Ликующая мысль – его пригласили! – вызвала у Руша усмешку: прежде он всегда сетовал на то, что его «буквально рвут на части»; увы, приходит день, когда ты становишься пасынком судьбы и начинаешь безумно любить то, чего раньше совсем не ценил.

Потягивая пиво, Руш наблюдал за бесконечным мельтешением входивших и выходивших покупательниц в дверях бельевого магазина. Он пытался представить себе каждую из них в примерочной кабине, полураздетой, но это были мысли не похотливого старца, а скорее мечтательного подростка. А еще он подумал, что если проследить, как женщина выбирает нижнее белье, то можно постичь ее тайные желания, ее психологию. Это была одна из его бесчисленных послеполуденных (то есть алкогольных) теорий. Но вот последняя клиентка удалилась, Матильда вышла из магазина и заперла дверь. И тут она заметила на террасе кафе, через улицу, того самого мужчину, который выспрашивал у нее про хозяйку. Он приветствовал ее фамильярным взмахом руки и широкой дружеской улыбкой, словно они были знакомы целую вечность. Девушка удивилась: какой резкий контраст с мрачным, неприветливым типом, который недавно скупо цедил слова.

Руш сопроводил свою улыбку жестом, который мог означать и просто дружеское приветствие, и приглашение подойти. Матильде оставалось выбрать одно из двух. Но до того как сообщить о ее реакции, нужно уточнить одну важную деталь: она никого не знала в этом городе. Родилась она в маленькой деревушке департамента Атлантическая Луара, училась в Нанте и лишь потом нашла свою удачу в Ренне. Чем шире распространялась безработица, тем активнее народ передвигался по стране; таким образом, во времена экономического кризиса в города хлынули целые полчища одиноких людей, покинувших родное гнездо. Вот почему Матильда решилась подойти к Рушу, а подойдя, с ходу спросила:

– Вы все еще здесь?

– Да. Я подумал: а вдруг ваша хозяйка заглянет в магазин ближе к вечеру, – добавил он.

– Нет, она не приходила.

– Может, звонила?

– Тоже нет.

– А вы не хотите выпить со мной за компанию?

– …

– Ох, я надеюсь, вы не скажете «нет» три раза подряд?

– Ну ладно, так и быть, – с улыбкой ответила Матильда; ее рассмешила эта последняя фраза.

Журналист взглянул на девушку почти с испугом. Давненько такого не случалось – чтобы незнакомая женщина согласилась выпить с ним просто так, не по легкомыслию и не из профессиональной обязанности. Он-то всего лишь пошутил, даже не надеясь на успех; значит, нужно взять это на вооружение: когда нечего терять, можно позволить себе быть добреньким. Вот и свое расследование он проведет тем же манером – пойдет напролом, не делая ставки на результат. Однако сейчас у него возникла небольшая проблема: девушка уже тут и, значит, с ней нужно о чем-то говорить. Ведь не для того же он ее приглашал, чтобы сидеть, набрав в рот воды. Н-да, говорить… но о чем? Что обсуждают в такой ситуации? В довершение всего девушка показалась Рушу красавицей с того момента, как приняла его приглашение, и это усугубило его растерянность. Однако назад хода не было: теперь ему нужно выглядеть остроумным, очаровательным, интересным собеседником. Невозможная триада! Господи, и зачем только он ее подозвал?! Какой идиот! Да и девица тоже хороша – выпивать с человеком, способным в один и тот же день дважды поцарапать свою машину! В общем, она несет свою долю ответственности за сложившуюся неловкость. Раздумывая надо всем этим, Руш пытался скрыть свои страхи за притворно-любезными улыбочками. Но ясно чувствовал, что Матильда обо всем догадывается по его лицу: он был уже не способен притворяться.