На его счастье, мимо пробегал официант. Матильда выразила желание взять пиво, а Руш заказал бутылочку «Перье», дабы сделать разворот на пути к опьянению и вернуть себе ясность мысли. А пока, стараясь подавить замешательство, решил продолжить свои расспросы:

– Значит, вам неизвестно, где ваша хозяйка?

– Нет, я же вам сказала.

– Вы уверены, что не знаете?

– Послушайте, вы журналист или сыщик?

– Не беспокойтесь, я журналист.

– Да я и не беспокоюсь. Или… вы считаете, что мне есть о чем?..

– Нет… конечно же нет!

– Жозефина сказала, что дала слишком уж много интервью, хватит с нее. Но для магазина это было очень даже полезно.

– …

Когда Руш не находился с ответом, он просто многозначительно замолкал посреди разговора. Жизненные испытания стерли с его лица маску притворства. Теперь оно полностью преобразилось: циничное выражение уступило место растерянному, былая жесткость исчезла, преобразившись в боязливое смирение, которое вызывало у окружающих доверие, почти жалость. И Матильда, растроганная этим робким незнакомцем, решила рассказать ему все, что знала.

6

Это началось примерно дней десять назад. Как-то утром Жозефина ворвалась в магазин, возбужденная до крайности; внешне это выглядело весьма странно: она вроде бы и не двигалась, а казалось, будто воспаряет к потолку.

До сих пор девушка знала свою хозяйку как веселую, приветливую женщину, отнюдь не склонную к бурным проявлениям чувств, и теперь с удивлением открывала для себя новую грань ее натуры: казалось, Жозефину переполняют бурные чувства, больше свойственные юным подружкам Матильды. Она была не в силах молчать о случившемся, словно девчонка, пережившая потрясающий любовный опыт. И доверила свою тайну первым попавшимся ушам, а именно ушам своей молоденькой продавщицы:

– Это просто невероятно: я провела ночь с Марком! Нет, ты представляешь? После стольких лет…

Матильда, неспособная оценить важность ситуации, все же подыграла хозяйке: вытаращила глаза и вполне натурально изобразила величайший восторг. По правде говоря, ее реакция была продиктована главным образом удивлением: с чего это вдруг хозяйка пустилась в интимные признания, ведь они так мало знакомы. Но она заставила себя выслушать длинный монолог Жозефины, старательно изображая восхищенный интерес.

Так Матильда узнала, что Марк – это бывший хозяйкин муж, который когда-то внезапно бросил ее ради другой женщины. И вот она осталась одна, потому что обе их дочери уехали в Берлин и открыли там ресторан. Теперь, задним числом, она понимает, что тяжелее всего было именно это одиночество. Но она сама виновата – не захотела общаться с подругами, а со свидетелями ее прошлой семейной жизни и того меньше. Все, что напоминало о Марке, было мучительно больно. А он, за почти тридцать лет их совместной жизни, отметил своим присутствием чуть ли не весь Ренн. Поэтому она избегала посещения кварталов, где они бывали вместе, и город свелся для нее к совсем крошечной дозволенной территории. Так что к ее отчаянию добавилось еще и это горькое ощущение, будто она в тюрьме.

Но вот он позвонил, и все началось снова. Когда она сняла трубку, он просто сказал: «Это я». Как будто законность этого «я»» была неоспоримой. Как будто это местоимение возрождало их супружескую близость. Ведь только у супругов не принято называться друг другу по имени. После нескольких банальных фраз типа «ах, как бежит время» он ей признался:

– Я видел твое фото в газете, это ж прямо невероятно! Оно меня так взволновало, до сих пор в себя не могу прийти!..

– …

– Да, невероятно – вся эта история с романом, написанным твоим отцом. Вот уж никогда бы не подумал…

– …

– Алло! Ты слушаешь?

Да, она слушала.

Но не могла произнести ни слова.

Марк позвонил ей!..

В конце концов он предложил встретиться.

И тут она пролепетала, что согласна.

7

Увидеться вот так, после долгих лет разлуки, – это походило на первое свидание. Жозефину волновало, как она выглядит: что он подумает о ней? Она ведь несомненно постарела. Но, внимательно изучив себя в зеркале, с удивлением нашла, что в нем отражается вполне красивая женщина. Странно: она ведь никогда не считала себя таковой, скорее наоборот – часто с горьким удовольствием предавалась самоуничижению. Однако в последнее время снова ощутила вкус к жизни, и вот, пожалуйста, результат – лицо выглядело явно помолодевшим. Как же она могла убить столько лет, горюя понапрасну?! Сейчас ей было почти стыдно за свои страдания, как будто они объяснялись не плотским голодом, а сознательным отказом от любви. Жозефина думала, что все кончено, что теперь она сможет встретить Марка на улице, не ощутив боли. Но это было не так: услышав в трубке его голос, она тотчас поняла, что никогда не переставала его любить.

Марк назначил ей встречу в кафе, где они часто обедали в годы их совместной жизни. Жозефина решила прийти пораньше: лучше ей сидеть за столом, когда он войдет. Иначе придется ходить по залу, отыскивая его взглядом, а это рискованно: тогда он сможет как следует рассмотреть ее фигуру. Жозефина даже рассердилась на себя: ну что за страхи, ей ведь уже нечего терять! В кафе за эти годы ничего не изменилось, обстановка была прежней, и это окончательно повергло ее в смятение: настоящее оборачивалось прошлым. Жозефина заказала бокал красного вина, предварительно изучив весь список предлагаемых напитков, от травяного чая до абрикосового сока, не считая шампанского. Красное вино показалось ей надежным компромиссом, оно подчеркнет всю значимость их встречи, не выглядя при этом слишком уж празднично. Ох, до чего же сложная ситуация – непонятно, как себя вести, куда девать руки и ноги, на что смотреть. Нужно ли принять нарочито беззаботный вид или же выразить ожидание, сидя в напряженной позе, словно в засаде. А Марк все еще не показывался, и это было мучительно.

Наконец он вошел – тоже чуть раньше назначенного часа. И с широкой улыбкой бросился к ней:

– Ты уже здесь?

– Да, я… у меня тут поблизости была назначена встреча, – ответила Жозефина, покривив душой. Они тепло обнялись и так постояли с минуту, улыбаясь и разглядывая друг друга. Марк заговорил первым:

– Странно все-таки, вот так встретиться…

– Ты, наверно, думаешь: как она ужасно выглядит!

– Вовсе нет. Я же говорил, что видел твое фото в газете. И тогда еще нашел, что ты совсем не изменилась. Уж скорее я сам…

– Нет, ты все тот же. Как всегда, такой…

– Да ладно тебе, вон смотри, какое брюхо наел, – возразил он.

Марк тоже заказал красное вино, и они разговорились так, словно и не было этой долгой разлуки. Беседа текла гладко, без сучка без задоринки: они благоразумно избегали опасных тем. Это ведь очень удобный выход: поладить друг с другом, обсуждая самые невинные, нейтральные сюжеты – новые фильмы или последние события в жизни людей, некогда бывших их общими друзьями. Они выпили еще несколько бокалов вина в этой вновь обретенной легкости – только была ли она искренней? У Жозефины не выходила из головы мысль о той, другой женщине. Этот вопрос буквально жег ей язык, грозя вылететь наружу, его невозможно было сдержать, как нельзя удержать человека, бегущего из дома, объятого пожаром: