В этот миг сердце Парда пропустило удар.

Довольный своей победой вируанец не останавливался:

— Это тебя не было, когда разорили твой дом.

Вируанец расхохотался. Пард взял его за загривок, чтобы столкнуть со стены.

— Он — пленник. Не поддавайся на провокации. Ты — воин Риар Дайядора. — Нэта в прежние годы была авторитетом для Парда, духовным наставником, но сейчас ему казалось, что она издевается.

— А я нет, — сказал Крэт. Послышался чавкающий звук, короткий вскрик вируанца, в спину которого вошёл клинок.

Крэт вытер родовой кинжал с двумя змеями на гарде. Тело врага упало к ногам.

Пард хотел сказать ему «спасибо», но промолчал, а Нэта отвернулась.

— Сложно представить, что эту твердыню построили мэсоранцы, — философски произнёс Крэт.

Хотелось перенять его спокойствие, Пард тоже встал у стены и посмотрел вниз. Несколько каменных уровней улиц, столь величественных, что захватывало дух.

— Они не всегда были рабами, — сказал Сэмтис и посмотрел на Эйру, рыжую девочку пятнадцати лет, которая сидела поодаль от лагеря, завёрнутая в шкуры, но всё равно дрожала.

— Так зачем ты её спас? — поймав его взгляд, поинтересовался Крэт.

24 посевен 299 года эпохи Лунного Древа (сейчас)

Империя Этват, предгорье Дайяринн, клан Риар Дайядор

«Зачем я её спас?» — мысленно спросил себя Сэмтис, подходя по коридору к нужной келье. Он постучал в дверь.

Та самая рыжеволосая мэсоранка, которой было уже двадцать четыре, показалась в проёме двери. Белки её зелёных глаз покрывала сеть лопнувших сосудов. Огненные волосы порядком выбились из длинной косы, напоминавшей пушистый колос. Пахнуло душком лошадиного пота, который пропитал одежды ученицы за время дальней изнурительной дороги в край Одоис и обратно.

— Омпат? — удивилась она. — Я хотела зайти к вам позже. Только вернулась.

— Знаю, мне доложили, — отозвался Пард. — Я войду?

Эйра посторонилась.

Пард вступил в келью. Жить в отдельной комнате было привилегией старших учеников. Она была маленькая, шагов десять длиной. У стены стояла койка, на ней лежал боевой молот и меч в потёртых ножнах, над изголовьем висело чучело головы льва.

— Что ответили Афарисы? — спросил Пард.

— Они против нашего военного гарнизона возле моста. — Эйра виновато опустила голову. — Афарисы хотят торговать с Вируаном и считают, что оборонительный форт спугнёт купцов.

— Сварт! — громко выругался Сэмтис.

— Вы плохо выглядите, омпат Пард.

Сэмтис улыбнулся. Он шёл сюда, чтобы поговорить. С той, кто совсем не умеет разговаривать. Зато Эйра смотрела на него преданно, будто собака, что обрела человеческий облик. Даже если ей не нравились его приказы, Эйра перебарывала желание перечить. С невероятным усилием побеждала вспыльчивый мэсоранский характер. Парду хотелось верить, что дело было именно в его влиянии, но, скорее всего, на Эйре сказывалось рабское прошлое.

Она молча ждала ответа и непонимающе глядела на Парда. Красная пелерина под горло скрывала шрам от ошейника. Когда Сэмтис привёз Эйру в Риар Дайядор, лекарь позаботился, чтобы большинство её шрамов затянулись. Девять лет назад вся её спина была покрыта рубцами от плетей, и те рубцы исчезли. Только след от ошейника на шее был настолько глубоким и застарелым, что даже чудотворная мазь Вайлума не справилась.

— Я должна была приехать раньше? Должна была помочь вам? Я не знала. Я бы…

— Замолчи.

Пард шёл сюда не только поговорить. Раз Эйра вернулась, то может отправиться на следующее задание.

— Завтра на рассвете вместе с тэпатом Олофом выезжаете в Саанэп. Вы должны узнать всё про клан Лезвия Оситши. Кто уцелел после казни. Куда бежали. На кого они теперь работают. Особенно про брата бывшего главы клана — Рэма.

— Рэма?

— Помнишь его?

— Конечно. Он был самым гнусным в этом змеином клане. Пытался облапать меня, пока вы уходили с Крэтом. Когда я дала отпор, он со своими дружками затолкал меня в кладовку. Сказал, что выпустит, только если я покажу им грудь.

Парда всегда поражало, как Эйра говорила о постыдных вещах. Холодно и ровно, будто не о себе. Без всякого стеснения. От этого делалось крайне неловко. Он дал обет, что ни с кем не свяжет свою жизнь, пока жена и дочь не будут отомщены. Запретил себе телесные отношения.

Глаза невольно скользнули по груди старшей ученицы. У неё были выдающиеся формы, но она прятала их за несколькими слоями одежды.

— Если бы не этот змеиный клан, то тебя бы на арене сожрали звери. — Пард перевёл тему, кивнув на льва над кроватью. — Зачем ты повесила здесь это?

— Со льва началась моя жизнь. Со льва в моей жизни появились вы.

Пард не ответил. Внимательно посмотрел на неё, вспомнив тот день, когда они с армией Этвата захватили вируанское поселение. Зачем он её спас? Зачем убил льва, зачем забрал её из покинутого города?

Всю семью Эйры у неё на глазах разорвал лев на гладиаторской арене, а она не забилась в угол. Она встала, чтобы сражаться до конца. Сварт. Тогда Парду показалось, что они ошеломляюще похожи. Оба потеряли всё, оба были полны испепеляющей ярости.

— Рэм был одним из напавших на Риар Дайядор. Лезвия Оситши объявлены вне закона, и нужно понять, чем они теперь промышляют, — сказал Пард.

Эйра кивнула:

— Начну собираться, введу тэпата Олофа в курс дела.

— Погоди. Поспи сначала. С Олофом я сам поговорю. — Сэмтис снял с пояса ножны с кинжалом, рукоять которого напоминала двух слившихся воедино змей. — И возьми с собою это.

— Зачем мне эта зубочистка? — Эйра удивлённо свела брови. — Я себе в последней поездке присмотрела отличное оружие.

Она бросила взгляд на кувалду на кровати. Это был редкий боевой экземпляр. Пард утомлённо выдохнул. Боевым молотом сражались мэсоранцы в давние времена, когда не были рабами вируанцев. В Этвате этим оружием практически не пользовались.

— Это кинжал Крэта. Если ты приедешь в Саанэп, размахивая огромным молотом, то привлечёшь ненужное внимание, — серьёзно сказал он. — А если ты приедешь в Саанэп и покажешь этот кинжал нужным людям, то с тобой поговорят.

— То есть молот с собой брать нельзя? — спросила Эйра, взяв кинжал.

Сэмтис засмеялся и ощутил, как узел напряжения и усталости в груди стал слабее.

— Отдыхай. — Он направился к выходу.

[22]Атанарий — оживший мертвец; сила, управляющая мёртвым телом. «Какого атанария» — ругательство

13 листопад 236 года

Многое, о чем говорится в писаниях — ложь. Я давно в этом убедилась.