— «Изумрудкой»

— Вы хотите сказать, что дня через 3–4 он будет выписан?

— Да. Со строгой диетой.

— Откуда у вас столько «Изумрудки»?

— Брат привозит. Она под особым контролем.

Елена Владимировна опустилась на стул.

— Маш. Отведи ребенка и принеси воды. Доступ к ней имеют только 2 человека. Вы будете третьей. Я думаю, что могу вам доверять. В противном случае придется отвечать перед братом.

Подошла медсестра со стаканом воды.

— Елена Алексеевна. Вас Ярослав Иванович хотел видеть. Сияет как начищенный самовар.

— Спасибо Маш. Вы пока тут посидите с Еленой Владимировной. Если будет спрашивать — расскажите что знаете.

Она ушла. Елена попросила другие истории болезни. Читала их. В основном тяжелые случаи. Прошла по палатам. На весь этаж 5–6 «лежачих», поступили вчера-позавчера. Остальные в игровых с аниматорами.

Ярослав действительно сиял.

— Что у тебя?

— 30 % рост, как по качеству, так и по количеству. Это чудо. До этого было только падение.

— Подожди. Сойдет тяга на мясо, еще сходишь. Вот тогда можно будет поговорить о результате. Ане сказал?

— Она же не знает. Боюсь, что уйдет, как другие.

— Нет, не уйдет. Она, похоже, в «залете».

— Как?

— Как и твои 30 %. Готовься стать папой. Она сегодня говорила, что у неё сомнительный результат по тесту на беременность.

— А твой брат в последний вечер о чем с ней говорил?

— А что у вас было?

— Она уложила меня, играла со мной. Окончили вместе и так сильно.

— ОН подсказал, что надо ей делать.

— Откуда ОН все знает?

— Не забывай, Аня была ЕГО официальной любовницей. И ОН давно не мальчик.

— Ладно. Пока мясо ем как мясорубка. Аня тоже.

— Вот диета. Придерживайся её. — она передала лист бумаги. — Давай к делу. Что у нас по снабжению? Завтра заступает новый главврач. Обговорим с ней все особенности работы по снабжению. По терапевтическим вопросам она поговорит с Аней. Теперь иди в кабинет, подготовь все необходимые документы. Я тоже буду завтра. Обговорим всё вместе.

Она вернулась к Лене. Та немного отошла.

— Это просто непостижимо. В истории болезни нет никаких пометок.

— Цифра и дата. Цифра — номер рецепта.

— А рецепт не один?

— 5 рецептов. Есть инструкция. Ладно, завтра приходите к 8-00. Документы будут в отделе кадров. В 9-00 — планерка.

— До свидания.

Елена вышла из здания. В голове куча мыслей. «Как? За что? Сколько? Ладно, завтра. Не успели уволить, нашла, с повышением. И на «Изумрудке». Надо Борису Викторовичу сказать. Нет, не надо, не сейчас».

Борис Викторович лежал дома на диване. Сердце пока не беспокоило. Перед Новым Годом прихватило сердце. Полежал в больнице, на праздники домой. Волноваться нельзя, нагружаться тоже, пить запретили. Телевизор надоел. Виктор и Маргарита на кухне беседуют. Внуки с бабушкой на даче. У Маргариты много работы. По городу орудует маньяк-пироман, или террористы. Взорвали машину в парке, дом в дачном поселке. Хотя может быть это и ОН. Защищает ЕЁ. Маргарита с НЕЙ говорила, но она на него сильно обижена после того происшествия в госпитале. И ОН. Искалечил кучу народа, и улетел. А сейчас сердце прихватило. «Сейчас бы «Изумрудки»». В заднюю дверь постучали. Маргарита пошла открывать.

— Кто там, Маргарита?

— К вам, папа.

Подошла Оксана.

— Как вы, Борис Викторович?

— Сейчас вроде ничего. А ты что пришла?

— Мы, а не я. С мужем.

— ОН?

— Да, я здесь. — раздался знакомый бас.

ОН обошел диван и сел около него.

— Начнем с анамнеза. Вы перед Новым Годом куда нибудь ездили, с кем нибудь встречались?

— Нет, вроде.

— Пап, а к Николаю вашему ученику.

— Точно. Совсем забыл. Он просил проконсультировать по случаю, но дело плевое.

— Он, конечно, работает в ФСБ.

— Да, но это секретная информация.

— И вы, после осмотра, попили чай?

— Нет. Кофе с коньяком.

— Ясно. Можете не продолжать. Вас отравили. Яд провоцирует сердечную недостаточность, и скоро к вам приедет человек с противоядием в обмен на информацию по «Изумрудке».

— Откуда вы знаете?

— Эта информация есть только у вас. Елена Владимировна рассказывала, что перед тем, как уволить, её кабинет перекопали.

— Леночку уволили?

— Не беспокойтесь. Теперь она главврач больницы.

— Спасибо, успокоили старика. Сколько мне жить осталось?

— Я не Бог, пусть Он решает. Я только корректирую Его пути. Выпейте. — ОН достал из кармана куртки бутылочку с «Изумрудкой». — Её цена — ваша жизнь.

Борис Викторович повертел в руках бутылочку.

— Виктор, помоги сесть.

ОН отошел к входной двери. ОНА села на кресло в углу. Борис Викторович открыл крышку и залпом осушил бутылочку.

— О, вот и к вам из ФСБ. Я спрячусь и понаблюдаю за этим со стороны.

ОН повесил свою куртку в прихожей. На приборе, закрепленном на поясе, нажал кнопку и поднялся под потолок, распластавшись на нем. Борис Викторович лег, Маргарита укрыла его пледом. Раздался звонок в дверь. Виктор открыл. ОН висел прямо над дверью.

— Здравствуйте. Могу я видеть Бориса Викторовича?

— Он болеет, так что если вы не по срочному делу, то не беспокойте его.

— Я по его болезни.

— Проходите, он в зале.

ОН перевернулся на потолке, добавил мощности и на четвереньках последовал за мужчинами. В зале ОН отрегулировал мощность и сел под потолком по-восточному.

— Борис Викторович. — человек подсел к больному. — Я из ФСБ. Вы знаете, что нам нужны ваши данные по «Изумрудке». Предлагаю обмен. Данные на лекарство от вашей болезни.

Все присутствующие еле сдерживали смех. ОН работал как мим, копируя движения ФСБ-шника. ФСБ-шник достал из кармана пузырек и потрёс им. ОНА не сдержалась первой, залилась смехом. Борис Викторович тоже улыбался.

— Чему вы радуетесь? — спросил ФСБ-шник.

— Молодой человек, не надо, прекратите. Я старый, больной человек, у меня сердце не выдержит.

ФСБ-шник встал. ОН скопировал его движения, добавив свои «комментарии». ОНА, плача от смеха, сползла с кресла. Борис Викторович засыпал.

— Вы не понимаете, что сейчас умрете.

— Все мы умрем, но мне кажется, вы раньше моего папы. — ответил Виктор.

— Вы мне угрожаете?

ФСБ-шник отпрыгнул и достал пистолет. Не выдержала Маргарита. Хохоча, она облокотилась на косяк межкомнатной двери, и сползла по нему.

— Вы издеваетесь?! — кричал ФСБ-шник.

Мим был «в ударе».

— Ну, хватит, рассмешили нас.

Фсб-шник передернул затвор, мим тоже. Виктор, дико хохоча, опустился у дивана.

— Он же сдохнет сейчас. Он отравлен спецядом.

— Не надо. Не могу. Ну прекрати передразнивать. — просмеялась ОНА.

ФСБ-шник остолбенел. В комнате был ещё кто-то. Два блестящих лезвия прошли по его плечам и придвинулись к шее.

— Ствол брось.

— Я в них выстрелю.

— Больше одного выстрела не сделаешь. Не попадешь в сердце