семь веков назад начала развиваться ваша привычка блюсти чистоту тела, до этого подобное было редким исключением из правила. А что такое семь веков для эльфа? Как для вас семь лет. Поэтому я, конечно, испытываю отвращение к внешнему виду лер Свон, но оно всерьёз сглаживается моей оценкой человечества в целом.

— Оно и заметно, — буркнул похмурневший Август Нейр, и Олаф фон Дали, постучав кулачком по столу, строго напомнил.

— Выразить своё мнение по вопросу внешнего вида лер Свон вы сможете позже, а пока ближе к делу, коллеги. Если нет возражений по поводу активных действий, то давайте отбросим личное отношение и подберём студента так, как полагается людям науки. Сперва нам нужно составить список требований к кандидату, а после уже начнём рассматривать все имеющиеся у нас кандидатуры. Вот только при этом, — сурово поглядел Олаф фон Дали на Найтэ Аллиэра, — мы также будем опираться на список побывавших в зверинце в злосчастный день двадцать восьмого ноября. Я против использования в качестве наживки того, кто может оказаться убийцей.

После этих слов обсуждение полилось бурной рекой. Минутная стрелка раз за разом делала круг, а шесть деканов и ректор всё никак не могли договориться. Вильям Брук тоскливо вздыхал, мечтая об обеденном перерыве.

***

Жизнь в академии у Антуана Грумберга начала течь размеренно, если, конечно, не брать во внимание вторники и четверги. По этим дням у него были курсы по магии воздуха и на свою беду молодой лорд некогда посчитал, что хвастать способностью создавать электрические разряды, конечно, можно и очень даже приятно, но всё же он не лицедей. А где ещё такое применишь на практике? Куда как более практичное и хорошо оплачиваемое направление телепортации в принципе его не заинтересовало из-за другого обстоятельства — обучение сопровождалось не только смертельным риском, но и требовало обязательного подписания трудового контракта. Лорду Грумбергу же претило лишать себя свободы. Он считал, что терпеть лишения ради денег — прерогатива простолюдинов. Так что намного вернее для Антуана было бы выбрать для себя левитацию. Вот только при его страхе высоты в ней смысла никакого не имелось. Поэтому, размыслив, молодой аристократ предпочёл для себя иллюзии и… и оказался крайне раздосадован тем, что такие же курсы выбрала для себя Тварь.

Увы, покуда все были взбудоражены событиями в зверинце, никто не подумал предупредить Антуана о таком нюансе. А ведь сообщи ему об этом мэтр Орион своевременно, он бы выбрал какое-нибудь другое направление. Недаром у него столько сомнений имелось.

Но произошло то, что произошло, и Антуан принципиально уже не пошёл бы на попятную. А это привело к тому, что каждый вторник и четверг, внимательно глядя на преподавателя, молодой лорд думал только об одном — как же ему надо от Твари избавиться. И да, острое желание придушить её голыми руками уже давно ушло, осталась только потребность. Не только все друзья Антуана, но даже абсолютно незнакомые ему студенты и преподаватели, ждали продолжения конфликта. Открыто и исподволь они подбадривали Антуана на активные действия, и вынужденно молодой лорд время от времени действовал в том ключе, что от него ждали. Но это его угнетало. Отомстив наглой шлюхе, Антуан порядком успокоился. Тварь тоже больше не лезла на рожон, она избегала его как только могла. Однако, на одни и те же занятия они ходить были вынуждены, и, увы, студентов на них не столько присутствовало, чтобы преподавателю был выделен большой лекторий. Антуан Грумберг и Мила Свон сидели относительно близко друг к другу, и поэтому охватывающая их ненависть создавала в аудитории крайне напряжённую атмосферу. Её ощущали, пожалуй, все, кроме профессора Винтера. Этот старик не зря преподавал иллюзии. Он был увлечён ими настолько, что с трудом воспринимал мир реальный.

— Хе-хе, к началу нового учебного года что-то совсем поредела наша группа, — осматривая слеповатыми глазами ряды слушателей, прокряхтел профессор Винтер с довольной улыбкой. — Вот, сегодня ещё одно заявление на отчисление поступило. Теперь нас всего двадцать четыре осталось. Хорошо, очень хорошо.

Старичок произносил свои слова так, что ни у кого не осталось сомнений — преподаватель действительно счастлив, от того, что состав группы уменьшился. В результате студенты угрюмо переглянулись. Подобное им было неприятно вдвойне. Во‑первых, обидно. Во-вторых, они размыслили, что тоже могли бы такие заявления написать, чтобы не сидеть тут без дела. Лекции у профессора Винтера получались тоскливее некуда, лишь конфликт между Милой Свон и Антуаном Грумбергом подогревал интерес слушателей к предмету. Это было как еженедельное хождение на спектакль.

Во всяком случае именно такие невесёлые мысли пронеслись в голове Антуана, а потому он с ненавистью поглядел на Тварь. Как тварь она и выглядела. Дикая тварь из дикого леса.

«Мерзкая страхолюдина», — гневно подумал Антуан и хищно сощурил глаза.

Тварь, почувствовав его пристальный взгляд, посмотрела на молодого аристократа и, демонстративно вытащив из волос вшу, раздавила её. Антуан не остался в долгу, достаточно громко шепнув соседу:

— Она выглядит так же паршиво, как её перспективы.

— Походу, Тварь считает совсем иначе.

— Мой отец говорит, что если что-то выглядит и смердит как дерьмо, то это дерьмо и есть. Поверь мне, она ещё дышит, но уже труп.

Антуан злобно улыбнулся. Его улыбка вызвала гневный блеск в глазах молодой женщины. Виконт успел заметить его до того, как Тварь отвернулась, и это сделало Антуана равнодушным к замечанию профессора Винтера.

— Лер Грумберг, я бы просил вас вести себя тише.

Антуан принял более подобающую студенту позу и сделал вид, что готов внимательно слушать преподавателя. Профессора это устроило. Он кашлянул в кулак и продолжил:

— Итак, раз вас осталось приемлемое для практик количество, то практикой мы дальше и будем заниматься. Ну его эти теории и знаменательные даты. Как показала моя жизнь, кроме как на экзамене они больше нигде не нужны толком.

Студенты вмиг оживились. Настоящим колдовством им давно хотелось заняться, причём не только по иллюзиям. Большинству, и Антуану в том числе, надоели элементарные практики. Ими он занимался с детства, ему хотелось чего-то большего.

«И вот оно!» — обрадовался он.

— Начнём мы с азов, разумеется. Для создания иллюзии самого простого уровня вам будет необходимо научиться преломлять свет.

Профессор Винтер взмахнул рукой так, что за движением его ладони осталась медленно истаивающая синяя полоса.

— Вот такое упражнение мы будем с вами тренировать. Причём говорю сразу, не концентрируйтесь на том, чтобы добиться какого-то определённого оттенка. Это не для новичков. Сейчас для вас главное поверить, что вы способны на такое магическое воздействие, вы должны