Миками все больше склонялся к тому, что им придется раскрыть репортерам имя женщины – виновницы происшествия. Но вначале он должен был сходить к Исии и узнать, что думает обо всем Акама.

– Ладно, на время забудьте о «Тоё». Теперь вам придется разделиться. Попробуйте до вечера переубедить остальных. Пусть согласятся оставить протест у нас; если не хотят у нас, пусть отнесут в секретариат, к Исии.

Пока неизвестно, каков будет ответ Акамы, они должны по-прежнему стараться окончить дело миром. Если представители нескольких изданий пойдут на уступки, впоследствии им легче будет надавить на «Тоё».

Пресс-клуб не был монолитным. Там то и дело заключались и разрушались союзы, зависевшие от сложных взаимоотношений между разными изданиями, а также от общей обстановки. В таких условиях, как сейчас, предсказать последствия было еще труднее. Наверное, заранее можно было предсказать лишь позицию радиостанции «Кэнмин-FM», которая входила в прессклуб на правах ассоциированного члена. Радиостанция полностью финансировалась на средства префектуры и потому не имела права выступать против муниципальных инициатив. Оставалось двенадцать изданий. Интересно, кого из них сумеет переубедить Сува?

Миками достал записную книжку, принялся листать страницы.

«Местное отделение «Тоё». Главный редактор – Микио Адзуса. Университет Т. 46 лет. Энергичный. Любит прихвастнуть. В целом неплохо относится к полиции».

Миками помнил смуглое лицо редактора, его узкий лоб. Он видел его на круглом столе, который проводился раз в месяц. На нем присутствовали главные редакторы изданий и руководство полиции префектуры. Адзуса однажды замещал там директора местного отделения, который свалился с простудой.

Миками, велев себе не забыть об Адзусе, набрал номер приемной Исии. Положение не терпело отлагательств; нельзя сидеть и ждать, пока Исии соизволит связаться с ним сам. Он должен дать пресс-клубу официальный ответ в четыре часа. Кроме того, нужно срочно все уладить с Ёсио Амэмией.

К телефону подошла Аико Тода. Она сказала, что Исии в кабинете Акамы. Миками попросил ее передать Исии, чтобы тот перезвонил, когда вернется. Затем он подошел к информационному щиту на стене. Пробежал глазами последнюю сводку. Три дорожных происшествия за прошлую ночь и утро. Пожар на кухне частного дома. Арест мошенника, который пытался сбежать из ресторана не заплатив. В общем, судя по всему, ночь в префектуре прошла спокойно. Зазвонил телефон, и Миками одним прыжком очутился у стола.

– Миками, пожалуйста, зайдите в кабинет Акамы. – Не дожидаясь ответа, Исии нажал отбой. Голос его звучал мрачно.

Через три минуты Миками уже стучал в дверь Акамы. Директор был в кабинете один. Он сидел не за столом, а на диване; Миками он сесть не предложил.

– Миками, похоже, вы не справляетесь со своими обязанностями! Как вы допустили, что ситуация вышла из-под контроля? – резко начал Акама.

Миками понимал, почему Акама злится, догадывался, что Исии тянул с сообщением до последнего. И все же…

– Подчиняясь вашим указаниям, я отказался выполнить их требование и раскрыть персональные данные виновницы ДТП. К сожалению, мой отказ разозлил их больше, чем можно было ожидать. Сейчас мы всеми силами пытаемся спасти положение, но переговоры проходят с трудом. У них накопилось недовольство, и они хотят дать ему выход. – Миками по-прежнему стоял, потому что Акама так и не предложил ему сесть. Миками понимал, что таким образом его наказывают или «воспитывают».

– Ваши отговорки меня не интересуют. Вы напрасно тратите мое время!

Миками с трудом подавил желание возразить: «Думаете, у меня есть время стоять здесь и выслушивать ваши колкости?»

– По их словам, они сразу же отзовут протест, если мы сообщим имя виновницы ДТП.

– Исии мне уже обо всем доложил. Ваше предложение сказать им обо всем как бы между прочим, как бы «рассуждая вслух», кажется мне крайне нерациональным.

Нерациональным?!

Миками посмотрел Акаме в глаза:

– В таком случае мы ничем не рискуем. Если обмолвимся о ней как бы случайно, никаких официальных документов не будет.

– Я против, – холодно сказал Акама. Он поднял брови. – Ни при каких обстоятельствах мы не имеем права раскрывать ее имя!

Его ответ показался Миками странным. Он невольно вспомнил мошенника, дело которого он расследовал несколько лет назад. Этот мошенник упорно отказывался рассказывать о своих прошлых подвигах, несмотря на то что ему явно хотелось похвастаться. Просто он считал ниже своего достоинства признаваться в чем-либо новичку-детективу.

Миками решил, что тут нужно копнуть поглубже.

– Насколько мне известно, решение о сокрытии ее персональных данных принимали лично вы.

– Совершенно верно. Мне позвонил Саканива из округа И., чтобы обсудить детали.

– Позвольте все же просить вас изменить решение. В противном случае журналисты ни за что не пойдут на уступки. А поскольку до визита комиссара осталось совсем мало времени, прошу вас сделать исключение… ведь положение у нас чрезвычайное…

– Миками, не пытайтесь давить на меня! Забудьте о своей нелепой затее и придумайте что-нибудь новое. – Тон его был, впрочем, не таким язвительным, как слова.

Акаму по-прежнему раздирали противоречия. Миками чувствовал: причина в чем-то другом. Его тревогу усугубляло то, что в деле замешан Саканива, бывший подчиненный Акамы…

– Позвольте узнать… Что еще мешает нам раскрыть ее имя, помимо того, что она ждет ребенка?

– Разумеется, – с поразительной открытостью ответил Акама. Он как будто ждал вопроса Миками. – Ее персональные данные – вопрос политический…

Политический?!

– Насколько я понимаю, вы в курсе того, что в правительстве сейчас рассматривается два законопроекта. Один касается частной жизни, а другой – защиты прав личности.

– Да, я в курсе.

Действительно, представители прессы часто возмущались по поводу ограничений. Они считали, что новые законопроекты ограничивают свободу прессы.

– Законопроекты подвергаются резкой критике со стороны журналистов, но к их принятию привели их собственные действия. Как говорится, что посеешь, то и пожнешь! Всякий раз, как случается громкое дело, они налетают всей сворой и часто сильно вредят пострадавшим. В то же время они замалчивают те дела, которые выставляют их самих в неприглядном свете. У них просто нет совести! То и дело переваливают вину на нас, а себя изображают единственными борцами за мир! – Акама сделал паузу, во время которой намазал губы бальзамом. – Оба законопроекта рано или поздно будут приняты, получат статус законов. Тогда-то мы и поднимем вопрос о персональных данных. Мы намерены внести предложение о создании надзорного комитета, который будет рассматривать отношение к пострадавшим и жертвам преступлений. Мы добьемся, что нам предоставят решающий голос в вопросе о том, какие персональные данные можно предавать огласке. Конечно, вначале речь будет идти только о жертвах преступлений. Но, как только кабинет министров одобрит наше предложение, мы сумеем интерпретировать закон в наших интересах. И тогда мы будем руководить процессом с начала и до конца. Мы, и только мы сможем разрабатывать тексты пресс-релизов.