Во взгляде Адама молнией на грозовом небе сверкнула страсть — и Жюли не сдержала торжествующей улыбки. В эту ночь любимый принадлежит ей. Ей и никому другому!

— Так докажи, — потребовала она. — Докажи, насколько я тебе нужна!

Ее улыбка, ее сияющий взгляд ослепляли и завлекали, обещая земные восторги. В это мгновение Жюли ощущала себя воплощением сладострастных соблазнительниц — и Евы, и Лилит, и Цирцеи.

Адам привлек ее к себе, голова шла кругом. Им владела незамутненная, первобытная, исступленная страсть. И желание — жаркое и властное. Безумие и нетерпение подчинили себе требовательные пальцы, ненасытные губы упоенно ласкали благоуханную, нежную кожу у основания шеи.

Но вот ночная сорочка упала на пол… и Адам задохнулся. Ничего прекраснее он в жизни своей не видел. Никогда не испытывал большего наслаждения, нежели при одном только взгляде на Жюли, раскинувшуюся на кровати в ожидании его ладоней и губ. Тело ее матово мерцало в молочном лунном свете, словно изваянное из алебастра. Темные волосы рассыпались по подушке волной мягкого шелка.

Но не только ее одухотворенная, непорочная прелесть растрогала Адама. Жюли всем своим существом отзывалась на его ласки. Каждая клеточка трепетала от его прикосновений. Он слышал вздохи Жюли, ее шепот, ее стоны удовольствия. Осознание собственной власти и любовь переполняли его, кружили голову, точно хмельное вино.

Время остановилось. Апофеоз высвобождения потряс их обоих. А затем нахлынула блаженная истома, окутывая возлюбленных ласковым, зыбким туманом.

Они лежали лицом к лицу, не размыкая объятий. Оба молчали. Сердца их бились в унисон, дыхание сливалось, словно они остались одни в целом свете. Нет, они-то и заключали в себе весь мир!

— Мы вернемся, — прошептал Адам. — Мы уедем домой при первой возможности.

Все еще одурманенная, плохо понимая, что происходит, Жюли подняла взгляд.

— Мы будем вместе. — Адам приподнялся на локте и провел рукой от хрупкого плеча к талии. — Я никогда тебя не отпущу. Никогда.

Жюли знала: эти слова — не более чем эхо страсти, но, задумчиво перебирая пальцами его волосы, на мгновение заставила себя поверить в неправдоподобно прекрасную сказку.

Борис Муромский жадно разглядывал чертежи артиллерийских установок производства «Вьяннет», привезенные Адамом. Строгие, четкие линии орудий будили в нем такое вожделение, какое другой почувствовал бы, глядя на красивую женщину.

— Я велел лейтенанту окружить вас максимальным комфортом. — Генерал встретился взглядом с Адамом. — Если он пренебрег своими обязанностями, скажите, и я наложу на него строгое взыскание.

— Лейтенант Наумов делает все, что в его силах. — Адам подчеркнул слово «все», ибо подметил, как при мысли о взыскании в глазах Муромского вспыхнул злобный огонек. — Извините меня за дерзость, генерал, но роскошная тюрьма все равно остается тюрьмой.

— Красиво сказано, месье де Карт. Однако боюсь, что не смогу отпустить вас, пока не удостоверюсь, что вы и впрямь тот, за кого себя выдаете, и ваша цель — продать нам это превосходное оружие. — Генерал любовно погладил стопку чертежей.

— Если представленные мною документы и рекомендательные письма вас не убеждают, сожалею, но других доказательств у меня нет.

— Хорошо.

Муромский коротко кивнул, извлек из папки красной марокканской кожи лист бумаги и, не сводя глаз с Адама, двумя пальцами подтолкнул бумагу к нему. И жест, и многозначительный взгляд напомнили Адаму азартного картежника, спрятавшего в рукаве двух тузов.

В руках у Адама оказался банковский чек, выписанный лично генералом. Муромский искоса наблюдал за реакцией молодого человека на проставленную внушительную сумму. Если повезет, он получит оружие и докажет выжившему из ума петербургскому начальству, на что он способен. Если нет — ну что ж, он с легкостью избавится от этого де Карта и его жены, чьи кошачьи глаза бросают его то в жар, то в холод.

— Учитывая вашу превосходную осведомленность, вам наверняка известно, что три года назад мы заказывали партию ружей, но в силу неясных мне причин до сих пор в Крым не прибыло ни одного. Что до пушек, наши снабженцы вообще не сочли нужным о них позаботиться.

Адам молча кивнул.

— Если вы сможете представить образцы продукции в течение, скажем, четырех месяцев, и гарантируете срочную доставку остального, я потребую, чтобы заказ немедленно разместили в фирме «Вьяннет»! — Генерал замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом.

Адам лихорадочно просчитывал риск и имеющиеся у него возможности. Шанс на получение настоящего оружия практически равен нулю, но, с известной долей изобретательности, он сумеет инсценировать процесс ведения переговоров, и это даст ему время… обеспечит свободу передвижения.

— Вы получите оружие, генерал. — Адам коротко поклонился. — А я заработаю изрядную сумму. Однако я должен оговорить ряд условий.

Весьма довольный ответом, Муромский жестом предложил ему продолжать. Если бы гость не стал выдвигать условий, он был бы расстрелян в течение часа как шпион и мошенник.

— Мне нужна компенсация за те месяцы, в течение которых я не смогу заниматься коммерцией в других местах. — Адам передернуло от отвращения, но выхода не было: отказавшись от возможности поторговаться, он бы вышел из роли. — В отличие от вас я человек небогатый.

— Сумма?

— Десять процентов от общей стоимости.

— Это немало, но дело того стоит, если заказ и впрямь прибудет. — Генерал встал и протянул руку. — Согласен, месье де Карт. Надеюсь, мне не придется пожалеть об этой сделке.

— Я тоже надеюсь. — Пересиливая неприязнь, Адам пожал протянутую руку. — Но это еще не все. Если в течение этого срока начнутся боевые действия, я требую охранное свидетельство, обеспечивающее моей жене свободный выезд из страны. Пообещайте мне это, как дворянин и человек чести.

— Согласен. — В конце концов, обещания для того и даются, чтобы их нарушать. Борис Муромский с трудом сдержал смех.

— И наконец, я требую свободы передвижения для меня и моей жены. — Адам пожал плечами. — Мне осточертел этот город.

— В пределах разумного. — Генерал обезоруживающе улыбнулся. — Мой дорогой месье де Карт, я предвосхитил ваше стремление к перемене обстановки. Меня вдруг тоже обуяла жажда странствий. Завтра утром я еду в мое имение и прошу вас составить мне компанию.

Муромский мстительно потер руки. Теперь за этой подозрительной парочкой уследить будет куда проще. И куда легче удостовериться, не шпионажем ли занимаются супруги де Карт.

— А если мы не расположены к путешествию? — Как им бежать, если Муромский станет держать их на привязи? Как найти Илону? При мысли о том, что возможность разыскивать Илону у него отняли, Адам испытал несказанное облегчение, и тут же проклял сам себя за позорную слабость.