Н. Сила лучше, в особенности если учесть, что только со зверьем и приходится иметь дело.

Мы сталкиваемся с двумя возможными оценками Наполеона. В его частном мире он достиг своих целей. Но с точки зрения его жертв Наполеон был разрушителем. Как правитель он не сумел разрешить задачи, стоявшие перед нацией. Вот в чем дилемма.

6

Продолжу ту же тему. Наполеон был очень умен в частном пространстве (он взял свое), но едва ли его можно считать умным как правителя (он разрушил нацию). Я не утверждаю, что мы имеем дело с раздвоением личности, но можно говорить о раздвоении в использования разума. Возвращаясь к определениям, данным в первой главе, мы могли бы сказать, что Наполеон обладал могучим структурным разумом, который, невзирая на финальный крах, он сумел хорошо использовать в своем частном пространстве, но который плохо употребил в пространстве общественном.

Существует, таким образом, частное и общественное использование разума. Частное использование руководствуется частными критериями. Общественное — общественными. Я говорил во второй главе о рациональном использовании разума для достижения универсальных ценностей. В четвертой главе я указал, что коммуникация стала возможна только с появлением общего понятийного пространства. Сейчас нам нужно поговорить об общих целях, таких как мир, прогресс, справедливость, о том, что я назвал в других своих книгах политическим счастьем.

Частному использованию разума незачем вести нас к морали. Было бы наивностью утверждать обратное. Оно идет к своим целям. Если оно терпит поражение, то это происходит в пределах его личной программы счастья, которой оно следует. Кант безусловно верно говорил, что поведение эгоиста плохо, потому что оно не способно универсализироваться, но плохой человек ответит ему, что такое поведение хорошо для него самого и это — единственное, что его, плохого человека, интересует. Он выслушает аргументы противной стороны как пустые звуки. Идея стоиков о том, что плохие люди несчастливы и гораздо хуже для человека творить несправедливость, чем терпеть ее, не находит отклика в частной логике. Неправда, будто Пиночет страдал больше, чем несчастные женщины и мужчины, которые были замучены в годы его режима.

Частное использование разума, словно якорь, цепляется за дно и прочно держится. Хуберт Шлейхерт[62]показал в своей последней книге „Как спорить с фундаменталистом и не сойти с ума“ (2004), что невозможно аргументированно спорить с тем, кто отрицает сами принципы аргументации. Contra principia negantem non est disputandum[63], — говорили классики. Аргументировать что-либо можно, только споря с тем, кто покидает свой частный редут и располагается в общественном пространстве. Но почему это все же нужно делать?

Я уже указал на некоторые причины. Взаимопонимание, возможность сосуществования, признание реальности требуют объективного мышления. Поддерживать счастливые любовные отношения можно только при том условии, что в действие будет пущен общий разум, то есть интерактивное использование мышления, чувствования, речи. Пара, которая владеет этим навыком, обладает прочными и эффективными каналами коммуникации, решает большую часть из поставленных проблем, находит себя в реальности и помогает каждому из них двоих в достижении его личных целей. Союз позволяет в таком случае соединять кажущиеся противоположными мотивации. Каждый его член стремится к своему собственному счастью, но в контексте, который предполагает и счастье другого человека. Одним из наиболее ярких проявлений общего разума является способность интегрировать конфликтующие цели.

Общий разум необходим для полноценной эмоциональной жизни, будь то семейные, любовные или соседские отношения. Но этого недостаточно, поскольку до всего этого нет дела тому, кто нуждается не в любви, а только в подчинении. Всегда плоха та власть, которая делает человека абсолютно самодостаточным. Могущественный злодей станет апеллировать к универсальным аргументам только тогда, когда окажется в опасности. Адвокаты Пиночета хотят добиться того, чтобы с их подзащитным не обращались в духе времен самого Пиночета. Тиран, который презрел закон, взывает к закону, оказавшись побежденным. Судебная система, великое творение общественного разума, требует выйти из частного пространства, чтобы подчиниться общим требованиям закона.

Общественное использование разума необходимо для того, чтобы избежать тирании и борьбы всех против всех. Индивидуальная логика — рациональность внутри иррационального использования разума — неизбежно приводит к иждивенчеству или насилию. Так называемая дилемма общего блага делает очевидным, что то, что хорошо для каждого отдельного человека, может быть дурным для общества. Безудержная эксплуатация ресурсов — лесов, рыбы, нефти — более чем устраивает некоего отдельного предпринимателя. „После меня хоть потоп“ — это очень разумный принцип для частного пространства. Нет никакого смысла в том, чтобы я заботился о других, и еще меньше смысла заботиться о последующих поколениях. Гаррет Хардин[64]в своей классической статье „Трагедия ресурсов общего пользования“ привел в пример скотоводство. Сверхэксплуатация общих пастбищ человеком может нанести вред всем, но при этом обогатить того, кто эксплуатирует угодья. Эта проблема получила множество названий: социальная дилемма, проблема общественного блага, проблема эгоизма, проблема коллективного действия, проблема негативного внешнего вмешательства. Она может обрести решение только в том случае, если мы переместимся из пространства частного использования разума к его общественному использованию, чьими основными продуктами являются наука, этика и право.

7

Необходимость допускать оба употребления проявляется при анализе научной или этической истины. Жан Пиаже проводил различия между психологическим субъектом (то, что я называю частным) и эпистемическим субъектом (то, что я называю общественным). Он писал: „Эпистемический субъект (в противоположность психологическому субъекту) — это то, что присуще всем субъектам, ввиду того что основные согласования действий включают в себя общий признак, который коренится в собственно биологической организации“. Пиаже увидел не все. То, что он определяет, является структурным разумом, общим для всех людей. Механизмы восприятия, памяти или речи одинаковы у всех людей. Но нужно идти дальше и признать, что этот разум, общий для всех, может использоваться как частным, так и общественным способом. Многие философы назвали „рассудком“ это общественное использование, превращая его в свойство, но я предпочитаю сохранить термин „рассудок“ для способности делать умозаключения — как частные, так и общие — и сохранить термин „использование“ для применения этих способностей к проекту.

Все мы когда-то изучали философию. Давайте вспомним, что философы должны были изобретать „этического субъекта“, способного обнаруживать нормы таким же образом, как и „эпистемический субъект“ обнаруживал истины. Существовали разные характеристики этого этического субъекта: беспристрастный наблюдатель, всеобщность, пелена неведения. Теория беспристрастного наблюдателя предлагает использование разума „беспристрастного, свободного от интересов и эгоизма, который сопоставляет все противоречия“. Это восходит к Адаму Смиту, который пишет: