В советское время, что в Москве, что в Мухосранске для малышей были и ясли, и детские садики. Все, понятно, бесплатно. «Кремлевские дети» — дети родителей, занятых важными государственными делами, тоже проходили через эти заведения. После детсада — как только ребенку исполнялось пять лет его определяли в интернат, то есть в детдом.

Кира Аллилуева, она дочь родного брата жены Иосифа Сталина Надежды Аллилуевой, так вспоминает то заведение: «Мою кузину, дочь Сталина Светлану, это «счастье» миновало, а вот мы с Васькой там побывали… Наш детдом был настоящим казенным советским учреждением. Его приспосабливали под интернат в большой спешке. Комнаты переделали в спальни, отдельно для девочек и мальчиков. Поставили туда унылые железные кровати и деревянные тумбочки. Помню большую, ничем больше не примечательную столовую. Но мои воспоминания об этом периоде жизни связаны даже не с серостью и унылостью обстановки, а с людьми, которые там работали. Трудно понять, по каким критериям их туда набирали.

Воспитательницы там были ужасно злые. Жили мы как в казарме. Нас все время одергивали, то и дело раздавались команды — то этого нельзя, то того нельзя… Помню одну воспитательницу — тетю Зину, злющую, как ведьма. Методы воспитания она применяла своеобразные. Однажды, решив за что-то наказать, она схватила меня за волосы и стала трепать — это шестилетнего-то ребенка!»

А Вася, десятилетним мальчиком, остался вообще без матери — известно, что Надежда Аллилуева по собственной воле рассталась с жизнью. Спустя годы, откровенно говоря о своих недостатках, уже генерал, Василий Сталин писал однополчанину А. Котову: «Кто меня воспитывал-то? Милиционер, который водку научил пить, да рыжая немка-гувернантка…» Как знать, может, оттого Василий и просил Капу стать не мачехой, а доброй матерью для его восьмилетнего Саши и шестилетней Наденьки…

Почему брак сына Сталина с Галиной Бурдонской не состоялся сказать трудно. Летом 1940-го они познакомились, в декабре того же года по дороге с аэродрома будто заехали в какой-то ЗАГС и зарегистрировались. Отцу Василий сообщил об этом уже из Липецка, где проходил подготовку на курсах усовершенствования авиационных командиров. Он вроде бы как просил благословения. Иосиф Виссарионович и благословил сына правительственной депешей: «Что ты спрашиваешь у меня разрешения? Женился — черт с тобой! Жалею ее, что вышла замуж за такого дурака».

Отец, надо полагать, имел ввиду возраст жениха: Василию было только 19 лет. Но что поделаешь, как и большинство родителей, Сталин не только согласился на уже состоявшийся брак младшего сына, а и позаботился о молодых: выделил им в кремлевской квартире комнату, на свои деньги распорядился купить спальный гарнитур, обитый темно-бежевым бархатом, повесить бархатные шторы на окна. По тем временам это была царская роскошь. У самого-то Сталина в спальне той же кремлевской квартиры стояла лишь походная солдатская койка, жесткая и по-казарменному заправленная. А вот что уже после войны заставило отца сказать сыну: «Ты должен разойтись», — речь шла о Бурдонской Галине — никто не знает…

В 1946 году в Доме на набережной у Василия появилась дочь маршала Тимошенко Екатерина. «Красивая она была, ничего не скажешь, только странная, — описывает вторую жену брата Светлана Аллилуева. — Сидит на кровати с ребенком на руках и ничего не замечает, распустив свои черные волосы, похожая на гоголевских колдуний». Кира Аллилуева вспоминает ее тоже не лучшим образом: «Дикость в ней ощущалась какая-то. Точно не помню, но говорили, будто ее мать была вольной цыганкой и, родив дочь, бросила ее, ушла за табором. Многие считали Екатерину красивой женщиной. Мне она никогда не нравилась. А когда улыбалась, ее красота становилась отталкивающей, в лице появлялось что-то зловещее. Ни дать, ни взять Медея…»

И вот о детях Василия от первого брака: «Дети, по воспоминаниям Капы, находились в странном состоянии: перепуганные, загнанные, как зверьки, бог знает во что одетые (их от Галины Бурдонской забрали. — С.Г.)… Прошло много лет, и однажды Надя показала мне плечо со следами от хлыста, которым ее — маленькую девочку — Катька била…» Действительно, мачеха Екатерина запирала детей в темный чулан — как наказание, по три дня не кормила. Потребовалось много времени, женского тепла и заботы, чтобы ребята, как напишет потом Капа на снимке детей с Василием, «уже научились улыбаться». А когда она услышала их детский смех — это была радость — победа над злом! — во сто крат сильнее всех ее рекордов…

Не случайно, надо полагать, так легко и быстро и пришлась по душе Иосифу Виссарионовичу Сталину его третья невестка, Капа. О том свидетельствует та же Кира Павловна:

«Сталин к Капитолине очень хорошо относился. Считал, что она на сына хорошо влияет. Он ведь все знал о Васькиных похождениях. К Василию, как и к Светлане, были приставлены соглядатаи из МГБ. Да и доброжелатели всегда все Сталину докладывали.

Рядом с Капитолиной в обществе отца Василий чувствовал себя более защищенным. Поэтому, как только Иосиф Виссарионович приглашал сына приехать к себе, тот тут же бросался к Капе: «Давай поедем к нему вместе! Тебя он так любит!» Надеялся, что при жене ему не так от отца достанется…»

Однако и Капина непосредственность, русская открытость да бесхитростность не всегда могли сломить государеву-то волю. Василий уже пробил для ЦСКА и построил немало спортивных сооружений. На очереди был водный бассейн, но на строительство его не хватало денег. Тогда командующий авиацией военного округа призвал на помощь неоднократную рекордсменку страны по плаванию:

— Если отец заведет речь о спорте, скажи, что на носу Олимпиада, а бассейн никак достроить не можем…

Случай такой вскоре представился. И Капа заговорила об Олимпиаде, мол, два года до нее осталось, американки, мол, постоянно тренируются в бассейнах, а у нас нет ни одного.

Сталин тогда спросил:

— А ты где сегодня плавала?

— В озере, вместе с лягушками, — ответила Капа, и услышала решение Сталина:

— У нас в Белоруссии люди и сегодня живут еще в землянках. Подождите немножко. Все будет. Будут и бассейны не хуже американских…

А однажды Иосиф Виссарионович поинтересовался семейным бюджетом нашей семьи.

— Какие у вас доходы? Сколько человек в семье?

Я стала перечислять: мы с Васей, Саша, Надя, Лина, — вспоминала Капитолина Георгиевна тот отчет перед Сталиным: — Потом началась арифметика. У Василия оклад 5 тысяч, у меня — 2,5 тысячи. Василий платит алименты Кате Тимошенко — это 1,5 тысячи. Потом партийные взносы, займ. Остается на семью около 4 тысяч.

— Это сколько же получается в день?

Я подсчитала, вышло около 25 рублей.

— Маловато, — заметил Сталин. — Вот когда будет сотня в день, да еще бутылка сухого вина к обеду, вот тогда жизнь можно будет назвать нормальной. А сейчас — неважная жизнь…

Через месяц в дом на Гоголевском бульваре, где жили Василий и Капа, приезжает водитель от Сталина с пакетом лично для Капы. Там была вся месячная зарплата генералиссимуса — 10 тысяч рублей. И стояла подпись: «Зарплата И. В. Сталина за декабрь 1950 года».