Шумная потасовка переместилась на ржавую землю, когда возчики и путники, сплетясь в один неразделимый клубок размахивающих рук и лягающихся ног, свалились с передка повозки. Сэму удалось разнять их. Было пролито уже довольно много крови. Одежда запачкалась, тела поцарапаны, чувства растрепаны, да еще Цезарь во время драки порубил что-то вроде пары старых париков.

Очищая штаны от ржавой пыли, Оскар смотрел на местного жителя, который ударил его кулаком. Прежде чем он успел что-то сказать, тот снова приблизился к нему. Оскар настороженно отступил, готовый на этот раз постоять за себя, но он только потрепал его по плечу.

– Добро пожаловать, друзья. Меня зовут Балдруп. – Большим пальцем он показал в сторону своего спутника. Палец напоминал залежавшуюся сосиску, которую уже изрядно потрепали собачьи зубы. Она сразу напомнила Оскару, что он голоден. – А это мой шурин Сникли. Приятно познакомиться.

– Приятно?.. – Цезарь с трудом вычесывал колючки из своих длинных волос. Услышав это, он, и без того взбудораженный, попытался вытащить свой меч, так что его пришлось даже удерживать. – Вы всех своих «друзей» так встречаете?

Сникли хихикнул неожиданно детским смешком.

– Конечно, нет. – Он показал на Сэма, молча стоявшего и готового ко всему. – Но ваш здоровый неуклюжий товарищ не дал нам закончить.

Хмурясь, Макитти приглаживала свои черные кудри и жалела, что пальцами не справишься так ловко, как языком.

– Вы что, хотите сказать, что таким образом демонстрируете дружбу?

Балдруп с тоской посмотрел на дубинку, которую Сэм мягко, но настойчиво забрал у него.

– А как же еще поприветствовать друзей?

– И что, вы здесь все так привечаете гостей? И те «дружелюбные» жители городка, в который мы направляемся? – Оба счастливо улыбающихся возчика дружно кивнули. Макитти отозвала товарищей в сторонку. – Извините, мы ненадолго.

Все еще поправляя измятую одежду, путники в полном замешательстве отошли, чтобы тихонько посовещаться.

– Чепуха какая-то. – Тай был удивлен и встревожен.

– А что тут непонятного, – начал спорить Цезарь. – Они сумасшедшие. Это безумное место, и вполне естественно, что здесь живут безумцы. – Если бы у него сейчас были усы, они бы нервно подрагивали.

– Они не сумасшедшие. – Какао говорила мягко, но с полной уверенностью в своей правоте. – Просто у них другие обычаи.

– Другие – это слишком мягко сказано, – заметил Оскар. – Нам придется здесь быть очень осторожными. Чем больше ты кому-то «нравишься», тем сильнее он захочет тебя ударить. – Он обернулся посмотреть на кучеров, которые терпеливо ждали, когда их новые знакомые закончат совещаться. – Я хочу сказать, дружеский щипок – это одно дело, но они-то нас не гладили по головке.

– Он прав, – согласилась Макитти. – И может быть, от нас ждут ответных ударов, иначе нас обвинят в том, что мы неприветливы или, того хуже, недружелюбны.

Цезарь потирал ушибленный локоть. Лицо его было мрачным.

– Ну, на ответные удары я готов, пожалуйста, – и добавил предостерегающе: – Если мы еще раз встретимся с местным «радушием», они сочтут меня самым вежливым человеком из всех, кто посещал их город.

Оскар стукнул его по плечу, и тот резко развернулся, готовый напасть на него.

– Я всего лишь проявляю дружелюбие, приятель. Если мы хотим найти чистый белый свет, нам придется сдерживать себя и приспосабливаться к местным обычаям.

– А что если я приспособлю твой нос? – прорычал Цезарь.

Макитти твердо взяла его за руку.

– Не сейчас. Давайте поблагодарим этих двоих за предложенную помощь. Скажем им, что с радостью последуем за ними, может, по пути они нам расскажут что-нибудь полезное. И помните: надо быть «вежливыми».

– С удовольствием. – Цезарь стукнул кулаком по ладони. – Только скажи мне, когда надо быть «вежливым» и с кем.

– Скажу, – заверила она его. – И спрячь свои когти, то есть… м-м-м, ногти.

Обратно к повозке Оскар шел рядом с Какао.

– Думаю, что есть логика в том, что в такой горячей стране у жителей горячий нрав.

– Боюсь, что пока мы не найдем свет, нам не раз придется подавлять свои природные инстинкты и поступать не так, как нам хотелось бы. – Ее мускусный запах был очень тонким, но Оскар отчетливо его чувствовал. Вздрогнув, он вдруг понял, что ни у возчиков, ни у их тягловых животных не было запаха тела.

– Легко говорить, – ответил Оскар. – Только вот какие «природные инстинкты» мы должны подавлять? У меня – собачьи, у тебя – кошачьи, у Сэма и Тая – свои особые. Какие инстинкты ты имела в виду: свои, людские или все вместе?

Вопрос был нелегким, и она не нашлась, что ответить.

– Ну, для начала хотя бы постарайся запомнить, что не надо писать никому на ноги.

Он ответил с кислой улыбкой:

– Спасибо, Какао. Я мог бы догадаться, что ты мне так ответишь.

– Мы очень рады с вами познакомиться, – сказала Какао, когда путники снова подошли к повозке. – С удовольствием пойдем в ваш Пьякил, и, может быть, вы дадите нам еще какие-нибудь полезные советы.

Затем она повернулась и кивнула Сэму:

– Отдай ему его дубинку.

Балдруп с благодарностью взял дубину, взвесил ее в руке и стал прикидывать расстояние до головы Макитти.

– Не делай этого, – предупредила она его, отступив на шаг. – Я тебе глаза выцарапаю.

Возчик выглядел обиженным.

– Ладно, если вы хотите, чтобы все было так официально. – Взяв в руки плетеные концы сетки-упряжки, он вытянул губы и резко свистнул. Коротконогие неуклюжие животные покачнулись, и повозка вновь двинулась в путь. Не стремясь к столь болезненному тесному общению с новыми знакомыми, путники старались держаться рядом, но на приличном расстоянии.

Пьякил оказался довольно большим городом. Оскар и Макитти сразу вспомнили, как вместе с Хозяином Эвиндом ездили в Зелевин. Здесь было больше народу и движения, чем они когда-либо видели. Пропитанная красными тонами, жизнь здесь казалась нормальной, чего они не чувствовали с тех пор, как Мундуруку изъяли все краски из Годланда. Остальных же путников просто потрясло такое обилие незнакомых улиц, звуков и запахов.

– А я-то думала, какой огромный мир, когда Хозяин Эвинд отпускал нас побегать по лесу за забором. – Какао с благоговением рассматривала многоэтажные здания из красного кирпича, остроконечные шиферные крыши и квадратные булыжники, которыми были вымощены улицы. Ей очень хотелось полазать по всему этому.

– Представляете, что должны чувствовать я и Сэм? – Тай показал на оживленное двустороннее движение множества людей, животных и других созданий, которых он вообще не знал. – Вас-то всех хотя бы выпускали из дому. А нас изредка выпускали из клеток, да и то только в доме.