Глядя сейчас на Вереса, мужественно и молчаливо пытающегося скрыть то, что он абсолютно продрог, Аурелия испытала некоторую жалость. Ей самой достаточно было этого костерка для того, чтобы переместиться на свою любимую поляну. Она хотела было предложить ему отправиться туда вместе с ней, но на самом деле после того, как она привела туда несколько месяцев назад мальчика, поляна стала меняться, и теперь Аурелия не могла быть уверена в успешности каждого своего перехода. Брать туда взрослого человека со своей собственной энергией она не решилась. Тем более, что острой необходимости в этом не было.

Тревожные вести, которые слышали Аурелия и Верес не укладывались в голове. На всех переправах болтали о том, что после встречи со старцем, человек мгновенно старел, усыхал и умирал. Хотя для миролюбивого и достаточно безобидного народа водных старцев, такое поведение было нехарактерно. До последнего времени никто и не предполагал, что такое в принципе возможно.

Слуги остались на последнем постоялом дворе со сменными лошадями. Немолодым мужчинам поручено было охранять нехитрый походный скарб, и, в случае чего, вернуться в замок и сообщить Боргу о гибели его брата и странной девушки. Аурелия удивилась такому решению Вереса, хотя, возможно он просто пожалел людей, который уже более полугода неотступно следовали за ними. Впрочем, и встречи впереди обещали быть малоприятными, поэтому лучше уж беспокоиться о меньшем количестве людей. Айю с Листом тоже решили с собой не брать. Лист увлекся изучением линий вероятностей себе подобных, у него возникла какая-то идея об изменениях, которую он предпочитал пока не озвучивать. Айе же Аурелия одолжила книгу Борга с описанием различных творящих существ этого мира, которая полностью увлекла девушку.

Неожиданно для себя Аурелия поднялась на ноги, обошла слабое пламя, вспыхнувшее яркими искрами, и опустилась на землю рядом с Вересом. Спать никто из них не хотел, но только совсем рядом друг с другом они ощутили себя хоть немного более живыми, чем холодная окружающая мгла. Обняв Аурелию, Верес улыбнулся, собирая и рассыпая золотые огоньки в своих глазах. Она, в свою очередь, молча прижалась к его плечу и продолжала смотреть на пламя без всякого желания ускользнуть в более приятное место.

* * *

К утру от пламени ничего не осталось. Ничего, кроме двух маленький металлических шариков, лежащих в центре. Вот интересно, объяснит ли ей когда-нибудь мужчина с немигающим взором, зачем и как он все это делает, и почему именно с ней? Хотя, наверное, все-таки больше Аурелия хотела узнать что-то новое о себе. Прижимаясь к теплому плечу дремавшего Вереса, она чувствовала себя сейчас более живой, чем за все годы, проведенные в том времени, о котором она все реже вспоминала, среди людей, лица которых затирались в ее памяти и опадали пеплом, как прошлогодняя листва.

Верес медленно просыпался, крепко обнимая девушку, похоже, за всю ночь, он так и не пошевелился, боясь ее потревожить. Аурелия молча наслаждалась последними минутами тепла, ведь через несколько мгновений им придется высвободиться из уютного уединения под огромной теплой накидкой, и отправиться в путь, в белый туман, который продолжал скрывать от них происходящее вокруг.

Перед тем, как покинуть место ночлега, Аурелия подошла к давно погасшему костру и взяла в руки металлические шары. Один из них превратился в череп, другой остался металлическим шариком. Собираясь обдумать, что это значит, попозже, Аурелия положила их в свою плетеную сумку и плотнее закуталась в длинный плащ, который не мог ее отгородить от промозглого дня.

* * *

Туман закончился неожиданно. Верес и Аурелия вышли на большой сухой остров, по которому были хаотично разбросаны маленькие домики. Они оказались не такими уж и маленькими, но Аурелия привыкла встречать на своем пути замки и постоялые дворы из камня и дерева, или крепкие крестьянские просторные дома, поэтому эти постройки, похожие на шалаши, обмазанные грязью, ее слегка удивили. Увидев выходящую из одного из них аккуратную стройную девушку, она удивилась еще больше. На вид ей было примерно столько же лет, сколько и Аурелии, она приветливо улыбнулась незнакомцам и подошла.

– Приветствую вас в краю водных старцев! – высокий звонкий голос казалось разносился далеко над окружающими остров болотами, – Мое имя Тина.

– Добрый день – ответила приветливо Аурелия и представилась.

Вслед за девушкой из шалаша выбежал ребенок. Маленькая девочка, с любопытством рассматривая незнакомцев, не решалась подойти. Что-то в ребенке привлекло внимание девушки, и, присмотревшись, она заметила, что волосы у девочки зеленые, впрочем, как и глаза. Переведя взгляд на Тину, Аурелия заметила, что ярко зеленый цвет глаз является их отличительной чертой, а вот волосы у девушки были темно коричневого цвета. От Тины не ускользнуло любопытство путешественников, и она решила объяснить.

– Зеленые глаза – отличительная особенность нашего народа, у Сиязы – моей дочери, пока еще зеленые волосы, с возрастом они потеряют этот цвет и станут обычными, привычными для обитателей других краев. Впрочем, мы редко покидаем дом, за нас это делают наши мужья и сыновья.

Пригласив их войти в хижину, оказавшуюся изнутри неожиданно просторной и чистой, она угостила их травяным настоем и рассказала грустную историю своего края. После обучения последней группы юношей, что-то случилось с водой, она перестала чувствовать старцев и перестала их питать. Конечно, ее можно было пить, но этого было недостаточно для поддержания жизни странствующих старцев, им нужно было что-то еще.

В итоге перестав чувствовать воду и лишившись возможности ее впитывать, они начали умирать. Женщины и дети, не прошедшие обучение на болотах, практически не пострадали. Некоторые старцы решили принести себя в жертву болотам, они бродили среди них в тщетной попытке понять, что произошло и как это исправить. Но это не помогло, вода отказалась их признать. Пытаясь найти другие способы получить жизненную влагу, немногие выжившие старцы ушли в другие края, где единственным доступным им источником оказались люди. Это было страшно, это было грустно, но так случилось.

Тина говорила тихо и спокойно, в ее голосе не было осуждения или страха, она как будто рассказывала какую-то чужую историю, не имеющую к ней отношения. Хотя ее муж тоже сейчас бродил где-то среди чужих людей, пытаясь убедить себя в том, что ценность его собственной жизни выше, чем жизни остальных.

Аурелию, несмотря на ужасный рассказ, мучил больше другой вопрос – как ей живется со стариком? Вопрос был совершенно бестактным, но живой и сострадательный интерес Аурелии немного сгладил ситуацию, и, видя, что это не пустое любопытство, а попытка понять, Тина начала говорить.

В ее голосе звучала молодость, сила, веселье, трепещущая душа, нашедшая только что окончившего обучение на болотах молодого мужчину. Душа, которая старалась не думать о будущем, приближающемся неотвратимо. Через несколько лет он превратился в сухого старика. Это произошло слишком быстро для того, чтобы можно было с этим смириться, и даже рассказы матерей и бабушек о том, что это – правильное и обычное явление, не давали девушке успокоения. Она смотрела на него и пыталась вспомнить его другим, пыталась вызвать в душе чувство, которого больше не находила в настоящем, пыталась скрыть жалость и досаду. Пыталась, но не могла. Может быть, поэтому многие старцы были рады уйти из дома и бродить по свету, чтобы только не видеть все это в глазах любимых ими сильных и молодых женщин.